воскресенье, 08 октября 2017
4Э
Фэндом: Gintama
Персонажи: Такасуги Шинске, Саката Гинтоки, остальные фоном
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, сонгфик
Размер: Мини, 3 059 слов
Статус: закончен
Описание: несколько закадровых зарисовок, перемежающихся со сценами, показанными в каноне (взгляд со стороны персонажей).
Примечания автора: используются некоторые не часто употребимые японские слова - в этой связи помечены звездочкой, значение в конце текста.
В сцене с казнью Шоё по фанфику Кацура не присутствовал.
Годы проставлены для понимания хронометража фрагментов фанфика
Читать
Персонажи: Такасуги Шинске, Саката Гинтоки, остальные фоном
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, сонгфик
Размер: Мини, 3 059 слов
Статус: закончен
Описание: несколько закадровых зарисовок, перемежающихся со сценами, показанными в каноне (взгляд со стороны персонажей).
Примечания автора: используются некоторые не часто употребимые японские слова - в этой связи помечены звездочкой, значение в конце текста.
В сцене с казнью Шоё по фанфику Кацура не присутствовал.
Годы проставлены для понимания хронометража фрагментов фанфика
Читать
четверг, 24 августа 2017
4Э
Фэндом: Bleach
Пэйринг или персонажи: Урахара Киске (основной), Лиза, Хиери, Айзен, мелькают Кёраку, Синдзи, Кенсей, Укитаке, Роз, Йоруичи
Рейтинг: G
Жанры: Юмор, Повседневность, POV
Размер: Мини, 5 страниц, 1 часть
Статус: закончен
Описание:
Капитан Кёраку очень любит праздники. Капитан Кёраку любит праздники настолько, что готов вытягивать их из воздуха.
Урахара по незнанию заходит на пять минут, и что из этого получается.
Примечания автора:
POV-Урахара, в одной части POV-Лиза.
Наличествуют именные суффиксы, большие черные пятна и прочее безобразие.
Писалось по заявке, с претензией на юмор.
Все начиналось крайне безобидно. Я собирался пробежаться по Руконгаю, но, откуда ни возьмись, появился Кёраку-тайчо, сияя объясняющий, что сегодня замечательный праздник: некий «День единения Готэй-13 с подразделением Королевской Охраны» и это пренеприменнейше нужно отметить. Насколько я помню, Хирако-сан сегодня весь день пил что-то от головы, ибо вчера был «День взаимного уважения жителей Сейрейтея и Руконгая». Меня всегда поражала безграничность фантазии Кёраку-тайчо, когда дело доходит до выпивки.
Отказаться с моей стороны было бы вопиюще невежливо, поэтому я активно ищу отговорки. Кстати, у моих отговорок куда более обоснованная аргументация, чем у этого самого «Дня единения», но почему-то я медленно, но верно приближаюськ территории восьмого отряда.
***
Почему мои поганые обходы Сейрейтея выпадают именно на те вечера, в которые я бы с радостью завалилась спать пораньше? Благо, дежурим мы в паре с Соске, так что мне можно быть не слишком внимательной. Тем не менее, сегодня я еле перетаскиваю ноги. Ничего, казармы уже близ… Мать Вашу, что за хрень?
- Соске, - спрашиваю я, указывая на горящий свет в капитанской восьмого дивизиона и пытаясь разобраться, не мерещатся ли мне посторонние звуки. – Ты тоже это видишь и слышишь?
- Осмелюсь предположить, Лиза, что рано ты сегодня не ляжешь, - мне кажется, что я слышу злорадство в ответе лейтенанта пятого дивизиона.
Влетаю в капитанскую. Лучше б не влетала. Сразу неведомо откуда появилась масса сил. Очень хочется пнуть валяющегося вусмерть пьяного Кёраку-тайчо. Что я и делаю. Потом еще, и еще, что-то ору - сама уже не разбираю, пока нерадивый капитан бормоча себе под нос «Лиза-чан», дальше не разобрать, встает и по стеночке удаляется спать.
Кенсей забавен: краем глаза я вижу, как он уползает за диван. Вообще уползающий Кенсей – это крайне забавное зрелище, не каждый день увидишь. Я сразу представила сие на поле боя. Глупо, но забавно.
Роз. Роз спит на подоконнике, обхватив сямисен. Розу на все плевать, а через пару часов он проснется и, вероятно, будет вполне трезв и транспортабелен. Хотя, можно пойти позаплетать ему косички – пусть потом расплетает и бесится.
Укитаке-тайчо пытается слиться с подушками, накрываясь при этом пледом. Вероятно, думает, что я не видела его, когда пришла. Ну, хорошо, не видела, так не видела. Все равно бы ничего не сказала. А теперь со спокойной душой спать.
***
Я вообще-то устойчив к алкоголю. Я вполне могу выпить среди дня, и это никак не отразится на моем состоянии. И не важно, что я не помню, сколько я выпил, зато я отдаю себе отчет, что мне нужно домой. Так, я поднялся из-за стола – уже хорошо. Нужно сказать всем «до свиданья». Нет, если я начну говорить фамилию От.. Оото… Оотобара… Оотороба… Хм. Роза-тайчо, у меня заплетется язык, а если не попрощаюсь с ним одним – это будет невежливо.
- Кёраку-тайчо, я, - дальше я осознаю, что начинаю говорить нечленораздельно, но поздно.
Тем не менее, капитан восьмого дивизиона, кажется, понимает, что я хочу донести и кивает головой. Или не понимает… Но это уже не важно. И я запинаюсь совсем не потому, что пьян, просто я устал. Я полагаю, что иду я довольно ровно. В противном случае мне было бы дико стыдно, а так я вполне молодец. Непонятно, правда, этот косяк здесь всегда был, или проблема в летающей комнате. Летающая комната – это достаточно интересно, я обязательно исследую ее в Бюро Технического Развития, но не сегодня, нет.
Свежий воздух должен пойти на пользу. Так, я вижу два пятна. «Добрый вечер, дорогие пятна!» звучит некорректно, но я, как ни стараюсь, рассмотреть, что представляют собой сие пятна, не могу. Нужно всего лишь идти ровно. Идти ровно и, проходя мимо пятен кивнуть им в знак приветствия. Ну вот, я уже совсем близко. Только вот вместо пятен я почему-то как в замедленной съемке вижу деревья, сменяющиеся Лунами на звездном небе. Кажется, я падаю. Одно из пятен ловит меня под локти.
Пятна начинают разговаривать, и я понимаю, что это лейтенанты пятого и восьмого отрядов. Теперь мне очень стыдно. Представляю, что будет чувствовать Ядомару-сан, когда зайдет внутрь, и мне становится стыдно за всех, но за себя – больше. Ядомару-сан предлагает мне остаться на территории восьмого отряда, но я пытаюсь объяснить, что мне нужно домой и я в состоянии до туда добраться. Она уходит. Мы идем по направлению к казармам двенадцатого отряда. Мне так кажется.
Свежий воздух определенно идет на пользу – я вижу уже не так расфокусировано, как пять минут назад. Периодически в поле моего зрения снова попадает лунное небо, меня подхватывают и помогают идти, хотя я вполне хорошо иду и вовсе не собираюсь падать. Так, мне кажется, что лун стало меньше. К сожалению, это последнее наблюдение, которое я успеваю сделать. На секунду я вижу казармы восьмого отряда, от которых, мне казалось, мы уже далеко.
***
В детстве у меня была одна глупая мечта. Ну, знаете, у всех в детстве бывают глупые мечты, что-то вроде «увидеть розового слона», «поймать радугу», «наесться снега» и прочее. Лично мне в детстве дико хотелось покататься у кого-нибудь на спине. Как в фильмах – когда герой ранен в бою, или что-то вроде, и другой герой тащит его на себе. Но как-то не случилось.
Открываю глаза. Все та же ночь, все тот же свежий ветер. Но что-то не так. Спустя мгновение я понимаю, что же не так, но в моих интересах было бы этого не делать. «Газпром - мечты сбываются» как говорится. Я не знаю, почему мне вспомнился этот русский слоган.
Я уже не пытаюсь убедить свое сознание, что я не пьян. Теперь я пытаюсь аргументировать, что это вполне нормально – ехать на чужой спине домой. В конце-концов, я в этом не виноват. Я вообще честно упирался, тем более, у меня были дела в Руконгае. Изо всех сил стараюсь не думать о том, о чем думает Айзен-сан. Вот, тавтология – первый признак рассеянного сознания. Мне вообще кажется, что он посмеивается. Может, конечно, подкашливает – прислонившись щекой к спине этого не поймешь. Тут я задумываюсь о своем весе – хочется мгновенно высвободиться и пойти самостоятельно, но я пока не знаю, как мне реагировать на происходящее и в состоянии ли я идти вообще, поэтому продолжаю делать вид, что я сплю. Хотя, сердце молотит, как бешенное, щеки горят, руки трясутся, так что вполне ясно, что я уже бодрствую. Поэтому, я выбираю самый вменяемый вариант поведения, который пришел мне в голову.
- Айзен-сан… Я глубочайше извиняюсь, - звучит как-то глупо. И щеки горят еще больше, чтоб их.
- Не переживайте, Урахара-тайчо. Из всех Вы единственный, кто предпринял попытку пойти домой, - звучит не слишком приободряюще. Либо моя мнительность поставила акцент на словосочетании «предпринял попытку», либо лейтенант пятого дивизиона действительно ставил целью тактично унизить меня еще больше, чем я сделал это сам (во что мне больше верится).
Нет, если я буду думать об этом дальше, моя голова точно взорвется. «Извини», - повторяю на автомате и начинаю размышлять на отвлеченные темы. Лун на небе, определенно, стало меньше. Завтра утром капитанское собрание. Если прицепить к ровно сложенной бумаге кисть для письма, выйдет неплохой самолетик. Хотя, кисть будет перевешивать, нужно прицепить что-то более легкое. Нет, нужно что-то практически применимое. Самолетик тоже применим, конечно, но пользы от него мало. Боже, я вижу казармы двенадцатого отряда. Никогда не думал, что буду так им рад! Конец мучениям, сейчас я лягу спать, а завтра все будет хорошо.
- Соске, че это за хрень, ты совсем обалдел? – кричит Хиери-сан, кажется, указывая на меня. Но я снова изображаю полностью не транспортабельный спящий объект, поэтому не могу знать наверняка.
- Это не я, твой капитан уже был в таком состоянии, когда я пришел, - оправдывается Айзен-сан. Как-то не свойственно ему, как мне кажется.
***
Наконец-то, утро. Солнце такое ослепительно яркое, что больно открывать глаза, несмотря на задвинутые сёдзи. Птички поют, солнышко светит, благодать… Стоп. Стоп, стоп, стоп, уже же за полдень. Что-то я должен был… капитанское собрание! Хаори весь измят, но, полагаю, это сейчас не главная проблема. Для меня, честно говоря, измятый хаори не проблема в принципе. Приоритет на собрание.
Вылетаю из комнаты, но лечу недолго, ибо меня останавливает Хирако-сан.
- Эй, Киске, - обращается он не без издевки (как сговорились!). – Куда летим? Если на собрание, то оно уже четвертый час как закончилось.
У меня внутри все упало, голова на несколько мгновений вернулась во вчерашнее состояние. Задаю глупейший риторический вопрос: «Как?», на который Хирако-сан зачем-то решает ответить. Иии на горизонте появляется Хиери-сан! Чувствую, кого-то сейчас сравняют с плинтусом в прямом и переносном смысле, и этот кто-то явно не Хирако-сан. Успеваю сказать только «Доброе утро!». Вообще, что-то мало я успеваю, за последние пару дней.
- Ты чего себе вообще думаешь? Ты вообще с головой не дружишь? Что вчера за хрень вообще была? Как так вообще получилось?
- Нууу, - сейчас мне, вероятно, влетит и за «ну». – Я встретил капитана восьмого отряда, зашел на минутку, а потом…
- А потом?
И это было самое страшное. Потому что никакого «потом» в моей памяти не было, прям совсем не было. Вот как кластеры: полный, полный, наполовину полный, бах – пустой, дальше снова полный. Стараюсь сделать как можно более невиновное выражение лица и выдаю:
- Не помню.
Так, теперь в меня летят, как и ожидалось, куча оскорблений. Все справедливо, но вот «тупой кретин», меня внутренне очень задело. Акцент на «кретин», конечно, но «тупой» меня в любом случае обижает. Вообще можно было бы уже закрыть тему, но Хиери-сан – это Хиери-сан, и ее не переделаешь. Поэтому я в ответ улыбаюсь, посмеиваюсь, в душе желая, чтобы этот неловкий эпизод скорее закончился. И тут меня осеняет:
- Я же мог выдать какую-нибудь информацию, изучаемую в Бюро Технического Развития! – я себя убиваю. Мне дурно.
- Ага, как же, - обрывает Хиери-сан. – Это чучело Маюри, вчера два часа у тебя спрашивал, куда ты убрал его новые пустые пробирки.
- И, я сказал?
- Не то слово! Сказал. Что «это секретная информация, которая не должна выходить за пределы Бюро Технического Развития». Маюри пытался выспросить эту «информацию» непосредственно в пределах Бюро, но ты на такую хрень не повелся. И вообще, благодари меня, что не лежишь сейчас в этих самых пробирках!
- Так пробирки нашлись?
- Нашлись, я ж видела, куда ты их убирал. А про цветы не помнишь? У тебя замечательный дар убеждения! Еще бы чуть-чуть и несчастный вазон с цветами начал извиняться.
- О, вот с этого момента поподробнее! – вмешался до этого отмалчивающийся Хирако-сан.
- Ну как. Стояли у нас цветы, никого не трогали. А вчера Киске за них зацепился, вытащил на середину комнаты и начал читать нотации, что приличные цветы так себя не ведут и вообще они самые невежливые цветы, которые он когда-либо видел в своей жизни.
Все, я плавно съезжаю по стенке и хочу эфемерно исчезнуть. С сегодняшнего дня – ни капли больше. Ни капли! Вижу Йоруичи-сан. Сейчас мне снова влетит, на этот раз за то, что я пропустил собрание.
- Эй, Киске! Это просто вопиющая наглость. Тебе не стыдно? - я стенка, я стенка, я русая бамбуковая стенка, накрытая белым хаори. – Как ты мог меня вчера не взять?!
Так, а вот это уже не по сценарию. У меня сейчас наверняка очень глупое выражение лица. Ну и пусть.
- Ну, ничего, - Йоруичи-сан загадочно улыбается. – Сегодня «День защиты людей», так что Кёраку-доно открывает двери. Ты же сопроводишь даму?
Ладно. Вот с завтрашнего дня…
Пэйринг или персонажи: Урахара Киске (основной), Лиза, Хиери, Айзен, мелькают Кёраку, Синдзи, Кенсей, Укитаке, Роз, Йоруичи
Рейтинг: G
Жанры: Юмор, Повседневность, POV
Размер: Мини, 5 страниц, 1 часть
Статус: закончен
Описание:
Капитан Кёраку очень любит праздники. Капитан Кёраку любит праздники настолько, что готов вытягивать их из воздуха.
Урахара по незнанию заходит на пять минут, и что из этого получается.
Примечания автора:
POV-Урахара, в одной части POV-Лиза.
Наличествуют именные суффиксы, большие черные пятна и прочее безобразие.
Писалось по заявке, с претензией на юмор.
Все начиналось крайне безобидно. Я собирался пробежаться по Руконгаю, но, откуда ни возьмись, появился Кёраку-тайчо, сияя объясняющий, что сегодня замечательный праздник: некий «День единения Готэй-13 с подразделением Королевской Охраны» и это пренеприменнейше нужно отметить. Насколько я помню, Хирако-сан сегодня весь день пил что-то от головы, ибо вчера был «День взаимного уважения жителей Сейрейтея и Руконгая». Меня всегда поражала безграничность фантазии Кёраку-тайчо, когда дело доходит до выпивки.
Отказаться с моей стороны было бы вопиюще невежливо, поэтому я активно ищу отговорки. Кстати, у моих отговорок куда более обоснованная аргументация, чем у этого самого «Дня единения», но почему-то я медленно, но верно приближаюськ территории восьмого отряда.
***
Почему мои поганые обходы Сейрейтея выпадают именно на те вечера, в которые я бы с радостью завалилась спать пораньше? Благо, дежурим мы в паре с Соске, так что мне можно быть не слишком внимательной. Тем не менее, сегодня я еле перетаскиваю ноги. Ничего, казармы уже близ… Мать Вашу, что за хрень?
- Соске, - спрашиваю я, указывая на горящий свет в капитанской восьмого дивизиона и пытаясь разобраться, не мерещатся ли мне посторонние звуки. – Ты тоже это видишь и слышишь?
- Осмелюсь предположить, Лиза, что рано ты сегодня не ляжешь, - мне кажется, что я слышу злорадство в ответе лейтенанта пятого дивизиона.
Влетаю в капитанскую. Лучше б не влетала. Сразу неведомо откуда появилась масса сил. Очень хочется пнуть валяющегося вусмерть пьяного Кёраку-тайчо. Что я и делаю. Потом еще, и еще, что-то ору - сама уже не разбираю, пока нерадивый капитан бормоча себе под нос «Лиза-чан», дальше не разобрать, встает и по стеночке удаляется спать.
Кенсей забавен: краем глаза я вижу, как он уползает за диван. Вообще уползающий Кенсей – это крайне забавное зрелище, не каждый день увидишь. Я сразу представила сие на поле боя. Глупо, но забавно.
Роз. Роз спит на подоконнике, обхватив сямисен. Розу на все плевать, а через пару часов он проснется и, вероятно, будет вполне трезв и транспортабелен. Хотя, можно пойти позаплетать ему косички – пусть потом расплетает и бесится.
Укитаке-тайчо пытается слиться с подушками, накрываясь при этом пледом. Вероятно, думает, что я не видела его, когда пришла. Ну, хорошо, не видела, так не видела. Все равно бы ничего не сказала. А теперь со спокойной душой спать.
***
Я вообще-то устойчив к алкоголю. Я вполне могу выпить среди дня, и это никак не отразится на моем состоянии. И не важно, что я не помню, сколько я выпил, зато я отдаю себе отчет, что мне нужно домой. Так, я поднялся из-за стола – уже хорошо. Нужно сказать всем «до свиданья». Нет, если я начну говорить фамилию От.. Оото… Оотобара… Оотороба… Хм. Роза-тайчо, у меня заплетется язык, а если не попрощаюсь с ним одним – это будет невежливо.
- Кёраку-тайчо, я, - дальше я осознаю, что начинаю говорить нечленораздельно, но поздно.
Тем не менее, капитан восьмого дивизиона, кажется, понимает, что я хочу донести и кивает головой. Или не понимает… Но это уже не важно. И я запинаюсь совсем не потому, что пьян, просто я устал. Я полагаю, что иду я довольно ровно. В противном случае мне было бы дико стыдно, а так я вполне молодец. Непонятно, правда, этот косяк здесь всегда был, или проблема в летающей комнате. Летающая комната – это достаточно интересно, я обязательно исследую ее в Бюро Технического Развития, но не сегодня, нет.
Свежий воздух должен пойти на пользу. Так, я вижу два пятна. «Добрый вечер, дорогие пятна!» звучит некорректно, но я, как ни стараюсь, рассмотреть, что представляют собой сие пятна, не могу. Нужно всего лишь идти ровно. Идти ровно и, проходя мимо пятен кивнуть им в знак приветствия. Ну вот, я уже совсем близко. Только вот вместо пятен я почему-то как в замедленной съемке вижу деревья, сменяющиеся Лунами на звездном небе. Кажется, я падаю. Одно из пятен ловит меня под локти.
Пятна начинают разговаривать, и я понимаю, что это лейтенанты пятого и восьмого отрядов. Теперь мне очень стыдно. Представляю, что будет чувствовать Ядомару-сан, когда зайдет внутрь, и мне становится стыдно за всех, но за себя – больше. Ядомару-сан предлагает мне остаться на территории восьмого отряда, но я пытаюсь объяснить, что мне нужно домой и я в состоянии до туда добраться. Она уходит. Мы идем по направлению к казармам двенадцатого отряда. Мне так кажется.
Свежий воздух определенно идет на пользу – я вижу уже не так расфокусировано, как пять минут назад. Периодически в поле моего зрения снова попадает лунное небо, меня подхватывают и помогают идти, хотя я вполне хорошо иду и вовсе не собираюсь падать. Так, мне кажется, что лун стало меньше. К сожалению, это последнее наблюдение, которое я успеваю сделать. На секунду я вижу казармы восьмого отряда, от которых, мне казалось, мы уже далеко.
***
В детстве у меня была одна глупая мечта. Ну, знаете, у всех в детстве бывают глупые мечты, что-то вроде «увидеть розового слона», «поймать радугу», «наесться снега» и прочее. Лично мне в детстве дико хотелось покататься у кого-нибудь на спине. Как в фильмах – когда герой ранен в бою, или что-то вроде, и другой герой тащит его на себе. Но как-то не случилось.
Открываю глаза. Все та же ночь, все тот же свежий ветер. Но что-то не так. Спустя мгновение я понимаю, что же не так, но в моих интересах было бы этого не делать. «Газпром - мечты сбываются» как говорится. Я не знаю, почему мне вспомнился этот русский слоган.
Я уже не пытаюсь убедить свое сознание, что я не пьян. Теперь я пытаюсь аргументировать, что это вполне нормально – ехать на чужой спине домой. В конце-концов, я в этом не виноват. Я вообще честно упирался, тем более, у меня были дела в Руконгае. Изо всех сил стараюсь не думать о том, о чем думает Айзен-сан. Вот, тавтология – первый признак рассеянного сознания. Мне вообще кажется, что он посмеивается. Может, конечно, подкашливает – прислонившись щекой к спине этого не поймешь. Тут я задумываюсь о своем весе – хочется мгновенно высвободиться и пойти самостоятельно, но я пока не знаю, как мне реагировать на происходящее и в состоянии ли я идти вообще, поэтому продолжаю делать вид, что я сплю. Хотя, сердце молотит, как бешенное, щеки горят, руки трясутся, так что вполне ясно, что я уже бодрствую. Поэтому, я выбираю самый вменяемый вариант поведения, который пришел мне в голову.
- Айзен-сан… Я глубочайше извиняюсь, - звучит как-то глупо. И щеки горят еще больше, чтоб их.
- Не переживайте, Урахара-тайчо. Из всех Вы единственный, кто предпринял попытку пойти домой, - звучит не слишком приободряюще. Либо моя мнительность поставила акцент на словосочетании «предпринял попытку», либо лейтенант пятого дивизиона действительно ставил целью тактично унизить меня еще больше, чем я сделал это сам (во что мне больше верится).
Нет, если я буду думать об этом дальше, моя голова точно взорвется. «Извини», - повторяю на автомате и начинаю размышлять на отвлеченные темы. Лун на небе, определенно, стало меньше. Завтра утром капитанское собрание. Если прицепить к ровно сложенной бумаге кисть для письма, выйдет неплохой самолетик. Хотя, кисть будет перевешивать, нужно прицепить что-то более легкое. Нет, нужно что-то практически применимое. Самолетик тоже применим, конечно, но пользы от него мало. Боже, я вижу казармы двенадцатого отряда. Никогда не думал, что буду так им рад! Конец мучениям, сейчас я лягу спать, а завтра все будет хорошо.
- Соске, че это за хрень, ты совсем обалдел? – кричит Хиери-сан, кажется, указывая на меня. Но я снова изображаю полностью не транспортабельный спящий объект, поэтому не могу знать наверняка.
- Это не я, твой капитан уже был в таком состоянии, когда я пришел, - оправдывается Айзен-сан. Как-то не свойственно ему, как мне кажется.
***
Наконец-то, утро. Солнце такое ослепительно яркое, что больно открывать глаза, несмотря на задвинутые сёдзи. Птички поют, солнышко светит, благодать… Стоп. Стоп, стоп, стоп, уже же за полдень. Что-то я должен был… капитанское собрание! Хаори весь измят, но, полагаю, это сейчас не главная проблема. Для меня, честно говоря, измятый хаори не проблема в принципе. Приоритет на собрание.
Вылетаю из комнаты, но лечу недолго, ибо меня останавливает Хирако-сан.
- Эй, Киске, - обращается он не без издевки (как сговорились!). – Куда летим? Если на собрание, то оно уже четвертый час как закончилось.
У меня внутри все упало, голова на несколько мгновений вернулась во вчерашнее состояние. Задаю глупейший риторический вопрос: «Как?», на который Хирако-сан зачем-то решает ответить. Иии на горизонте появляется Хиери-сан! Чувствую, кого-то сейчас сравняют с плинтусом в прямом и переносном смысле, и этот кто-то явно не Хирако-сан. Успеваю сказать только «Доброе утро!». Вообще, что-то мало я успеваю, за последние пару дней.
- Ты чего себе вообще думаешь? Ты вообще с головой не дружишь? Что вчера за хрень вообще была? Как так вообще получилось?
- Нууу, - сейчас мне, вероятно, влетит и за «ну». – Я встретил капитана восьмого отряда, зашел на минутку, а потом…
- А потом?
И это было самое страшное. Потому что никакого «потом» в моей памяти не было, прям совсем не было. Вот как кластеры: полный, полный, наполовину полный, бах – пустой, дальше снова полный. Стараюсь сделать как можно более невиновное выражение лица и выдаю:
- Не помню.
Так, теперь в меня летят, как и ожидалось, куча оскорблений. Все справедливо, но вот «тупой кретин», меня внутренне очень задело. Акцент на «кретин», конечно, но «тупой» меня в любом случае обижает. Вообще можно было бы уже закрыть тему, но Хиери-сан – это Хиери-сан, и ее не переделаешь. Поэтому я в ответ улыбаюсь, посмеиваюсь, в душе желая, чтобы этот неловкий эпизод скорее закончился. И тут меня осеняет:
- Я же мог выдать какую-нибудь информацию, изучаемую в Бюро Технического Развития! – я себя убиваю. Мне дурно.
- Ага, как же, - обрывает Хиери-сан. – Это чучело Маюри, вчера два часа у тебя спрашивал, куда ты убрал его новые пустые пробирки.
- И, я сказал?
- Не то слово! Сказал. Что «это секретная информация, которая не должна выходить за пределы Бюро Технического Развития». Маюри пытался выспросить эту «информацию» непосредственно в пределах Бюро, но ты на такую хрень не повелся. И вообще, благодари меня, что не лежишь сейчас в этих самых пробирках!
- Так пробирки нашлись?
- Нашлись, я ж видела, куда ты их убирал. А про цветы не помнишь? У тебя замечательный дар убеждения! Еще бы чуть-чуть и несчастный вазон с цветами начал извиняться.
- О, вот с этого момента поподробнее! – вмешался до этого отмалчивающийся Хирако-сан.
- Ну как. Стояли у нас цветы, никого не трогали. А вчера Киске за них зацепился, вытащил на середину комнаты и начал читать нотации, что приличные цветы так себя не ведут и вообще они самые невежливые цветы, которые он когда-либо видел в своей жизни.
Все, я плавно съезжаю по стенке и хочу эфемерно исчезнуть. С сегодняшнего дня – ни капли больше. Ни капли! Вижу Йоруичи-сан. Сейчас мне снова влетит, на этот раз за то, что я пропустил собрание.
- Эй, Киске! Это просто вопиющая наглость. Тебе не стыдно? - я стенка, я стенка, я русая бамбуковая стенка, накрытая белым хаори. – Как ты мог меня вчера не взять?!
Так, а вот это уже не по сценарию. У меня сейчас наверняка очень глупое выражение лица. Ну и пусть.
- Ну, ничего, - Йоруичи-сан загадочно улыбается. – Сегодня «День защиты людей», так что Кёраку-доно открывает двери. Ты же сопроводишь даму?
Ладно. Вот с завтрашнего дня…
4Э
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn!
Пэйринг или персонажи: Блюбелл, Бьякуран
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, AU
Размер: Драббл, 1 страница, 1 часть
Статус: закончен
Описание: АУ: Блюбелл - прикованная к инвалидной коляске, живущая в неблагополучном районе девочка, наблюдающая за жизнью в этом самом районе.
Примечания автора:
Писалось на хот-реборн, по заявке: Бьякуран ǀ Блюбелл. AU. Первая встреча в трущобах. "Если ты и правда падший ангел, то падал с очень большой высоты и здорово расшибся о нашу бренную землю...".
Автор старался максимально агнстить ).
«В этом бедном квартале совсем не видно неба.»
Маленькая девочка в кресле-каталке наблюдает за подвижной серостью. Люди, все настолько одинаковые и неизменные, ссутулившись снуют туда-сюда.
"Они похожи на эти дома. Обшарпанные, обветшалые. Бездушные. Кажется, что они вот-вот рухнут, но, вопреки ощущениям, за что-то держатся."
Порыв ветра подхватил небесно-голубые волосы девочки, и через мгновение они вновь медленно опустились к ней на плечи. Можно сказать, что это выглядело красиво, но здесь нет и никогда не поселится тот, кто бы обратил внимание.
Блюбелл накручивает яркую прядь на палец. "Интересно, какого цвета должно быть небо?"
Следующий порыв ветра уже сильнее. На сидящих около крыльца котят с грохотом падает вывеска какого-то магазинчика. "Серость" на секунду замирает, но лишь на секунду. Из магазинчика выходит явно недовольный бранящийся хозяин и изо всех сил пытается приладить вывеску обратно.
"Интересно, сиди я там, все было бы также? Конечно..."
Взгляд Блюбелл абсолютно пуст. "Они запросто могли бы жить в другом месте. Уйти". Это она не может никуда уйти. Она неполноценна. Сложись все по-другому, хоть капельку по-другому, и духу бы ее здесь не было.
Она никому не нужна, и ей никто не нужен. Первое утверждение абсолютно верно, а что насчет второго... Так легче.
Погрузившись в свои мысли, девочка не замечает, что рядом с ней кто-то стоит. А когда замечает, первые несколько секунд ей кажется, что этот странный человек ослепляет.
Они начинают о чем-то говорить. Блюбелл не знает, как восхищение сменилось мыслями о том, что белый - тот же серый, только с абсолютной яркостью, потом, что серый - это хотя бы смесь красного, зеленого и синего, а белый - отсутствие цвета вообще.
- ... а как насчет того, что ты снова сможешь ходить?
- Не надо говорить глупости. Если ты и правда падший ангел, то падал с очень большой высоты и здорово расшибся о нашу бренную землю.
Тогда она еще ни о чем не догадывается. Возможно, лучше бы они никогда и не встречались.
Но сейчас девочка точно знает, что небо должно быть белым
Пэйринг или персонажи: Блюбелл, Бьякуран
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, AU
Размер: Драббл, 1 страница, 1 часть
Статус: закончен
Описание: АУ: Блюбелл - прикованная к инвалидной коляске, живущая в неблагополучном районе девочка, наблюдающая за жизнью в этом самом районе.
Примечания автора:
Писалось на хот-реборн, по заявке: Бьякуран ǀ Блюбелл. AU. Первая встреча в трущобах. "Если ты и правда падший ангел, то падал с очень большой высоты и здорово расшибся о нашу бренную землю...".
Автор старался максимально агнстить ).
«В этом бедном квартале совсем не видно неба.»
Маленькая девочка в кресле-каталке наблюдает за подвижной серостью. Люди, все настолько одинаковые и неизменные, ссутулившись снуют туда-сюда.
"Они похожи на эти дома. Обшарпанные, обветшалые. Бездушные. Кажется, что они вот-вот рухнут, но, вопреки ощущениям, за что-то держатся."
Порыв ветра подхватил небесно-голубые волосы девочки, и через мгновение они вновь медленно опустились к ней на плечи. Можно сказать, что это выглядело красиво, но здесь нет и никогда не поселится тот, кто бы обратил внимание.
Блюбелл накручивает яркую прядь на палец. "Интересно, какого цвета должно быть небо?"
Следующий порыв ветра уже сильнее. На сидящих около крыльца котят с грохотом падает вывеска какого-то магазинчика. "Серость" на секунду замирает, но лишь на секунду. Из магазинчика выходит явно недовольный бранящийся хозяин и изо всех сил пытается приладить вывеску обратно.
"Интересно, сиди я там, все было бы также? Конечно..."
Взгляд Блюбелл абсолютно пуст. "Они запросто могли бы жить в другом месте. Уйти". Это она не может никуда уйти. Она неполноценна. Сложись все по-другому, хоть капельку по-другому, и духу бы ее здесь не было.
Она никому не нужна, и ей никто не нужен. Первое утверждение абсолютно верно, а что насчет второго... Так легче.
Погрузившись в свои мысли, девочка не замечает, что рядом с ней кто-то стоит. А когда замечает, первые несколько секунд ей кажется, что этот странный человек ослепляет.
Они начинают о чем-то говорить. Блюбелл не знает, как восхищение сменилось мыслями о том, что белый - тот же серый, только с абсолютной яркостью, потом, что серый - это хотя бы смесь красного, зеленого и синего, а белый - отсутствие цвета вообще.
- ... а как насчет того, что ты снова сможешь ходить?
- Не надо говорить глупости. Если ты и правда падший ангел, то падал с очень большой высоты и здорово расшибся о нашу бренную землю.
Тогда она еще ни о чем не догадывается. Возможно, лучше бы они никогда и не встречались.
Но сейчас девочка точно знает, что небо должно быть белым
4Э
Фэндом: 91 Days
Персонажи: Анджело Лагуса (Авилио Бруно), Неро Ванетти
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, POV
Размер: Мини, 3 страницы, 1 часть
Статус: закончен
Описание: Финальный эпизод 12-ой серии глазами Авилио.
Этот мир так прекрасен за секунду до.
Но, возможно, есть что-то дальше?
Анжело Лагуза ненавидит семью Ванетти.
Анжело Лагуза ненавидит Неро Ванетти.
У меня не было ни одной ошибки. Вся моя суть, все моё существование было направлено на достижение единственной справедливой цели. Я - справедливость. Мне не за что себя винить.
Не убедительно. Ни капли, и я прекрасно это понимаю, хоть и не желаю признавать.
Шелест ветра и плеск моря пульсирует в висках, ещё сильнее оттеняя давящую воздух тишину.
Скажи что-нибудь.
Хоть что-то.
"Я тебя ненавижу"
"Ты заслужил это"
"Заплати за свои грехи"
Но нет, Неро Ванетти выше этого. Выше бессмысленных фраз, стрелой рассекающих воздух и отзывающихся болью в груди.
Ветер усиливается, и небо, которое полчаса назад было таким высоким и чистым нещадно давит вниз, хочется упасть на забивающийся в ботинки песок и не двигаться. Ветер усилился и облака опустились, значит, будет дождь. Или, возможно, это всего лишь последние минуты моего воображения?
"Прощай..."
Нет, я не заслужил услышать подобного. Не заслужил даже думать о том, чтобы услышать.
Песок ещё больше забивается в туфли, и это чертовски раздражает.
- Человеку не нужна причина, чтобы жить. Он просто живёт, - говорит Дон Ванетти меланхоличным голосом.
Но поздно.
В этой фразе отражается весь смысл, все прошлое и будущее, все то, что я искал эти семь лет, ослеплённый призрачной никчемной целью.
Целью, достижение которой не оставило ничего, кроме ещё большей пустоты в моем, и глубокой рваной раны на сердце ставшего близким мне человека.
Авилио Бруно дорожит Неро Ванетти.
Авилио Бруно хотел бы остаться рядом с Неро Ванетти навсегда.
Уже нет страха осознать это, нет стыдливого чувства неправильности признаться в этом себе и тем, за кого я нес возмездие.
Слишком поздно.
Вот и все. Я хочу быть честен хотя бы в конце и стянуть с лица безразличную натянутую гримасу.
- Я не убил тебя, потому что не хотел тебя убивать.
Жалкий. Никчемный. Наверное, со стороны эта фраза из моих уст звучит как попытка сохранить лицо до самого конца.
Мне бы хотелось докричаться. В последний раз я позволил себе быть искренним. Я рад этому.
Обхожу Неро. Я не вижу, какое у него выражение лица, но я чувствую, что печальное.
Я не хотел пошатнуть твою решимость. Я просто наконец-то сделал то, чего мне действительно хотелось.
Под легкий шелест ветра и шепот волн я вспоминаю нашу первую встречу. Твою нелепую накладную бороду, такую же нелепую улыбку под ней. Ребятишек в деревне, радующихся магии летающих шариков. Вечера у костра. Драку с сумасшедшим мексиканцем. Обед в придорожной забегаловке. Твоё выражение лица, когда мы, якобы, чудом избежали встречи с деревом. Мне нравилось тебя дразнить, но я не подавал виду. Все это пролетает так быстро, что я изо всех сил мысленно прошу дать мне ещё немного времени. Чтобы рассмотреть в деталях, в последний раз.
Я чувствую, как горькая улыбка застыла на губах.
Несколько крупных капель падает мне на лицо. Будто небеса плачут вместо меня.
Быстрее, быстрее вращаются стрелки часов.
Ветер свистит сильнее, небо давит так, что, кажется, вот-вот упадёт.
Я вижу парадную лестницу театра.
Неро уже не промахнется, как это было семь лет назад. Теперь перед ним не тот невинный мальчишка, которого можно пожалеть. Перед ним убийца его близких, пригретая змея, предавшее его доверие и отнявшая все дорогое. У Неро больше нет причин промахиваться. Если Неро желает, он всегда метко попадает в цель.
Выстрел. Звук спущенного курка в мертвой тишине.
К сожалению, я не чувствую радости избавления. Этот мир становится таким прекрасным за секунду до.
Прощай.
Я закрываю глаза. Кровь приливает к голове, я слышу бешеный стук собственного сердца. Мне даже кажется, что я слышу стук сердца Неро.
Разбитым калейдоскопом разлетаются воспоминания.
Не чувствую боли, только горечь сожаления.
Открываю глаза, чтобы в последний раз увидеть это бесконечное небо и бескрайний океан.
- А знаешь, ты чертовски везуч. Я решил, что твою судьбу определит один выстрел, и, к сожалению, вышло мимо, Анжело.
- Анжело больше нет, - ошарашено оборачиваюсь и позволяю себе искренне улыбнуться от всей души. - Ты прикончил последнее, что осталось от Анжело Лагуза, выстрел пришёлся в самое сердце. Спасибо тебе, Неро.
Напряженное выражение лица Ванетти сменяется улыбкой, сочетающей в себе горечь и облегчение:
- А консервированные ананасы любил Анжело Лагуза или все же...
- Авилио Бруно. Анжело предпочитал более изысканные блюда.
- Отлично, тогда я помню магазин, недалёко отсюда, где изысканных блюд уж точно не найти, а вот гадких консервов для ананасовых пирогов...
Ветер весело треплет волосы, облака стремительно уплывают, выпуская ярко улыбающееся солнце.
Что-то изменилось. Ощущаю себя пистолетом со сломавшимся предохранителем: несвойственные, переполняющие эмоции готовы разлететься, словно патроны, опустошающие магазин, стоит только задеть спусковой крючок.
Чувствую запах моря и водорослей. Солёный, влажный и щекочущий нос.
Как я мог не заметить его раньше?
Присаживаюсь на песок, который уже не кажется таким раздражающим.
- Ты чего?
- Пытаюсь запомнить каждую частичку сегодняшнего дня, почувствовать каждую мелочь, и навсегда зафиксировать в памяти. Присоединяйся.
Ванетти, изогнув бровь, смотрит на меня:
- Не хочу ничего фиксировать, лучше за едой пока мотнусь.
Молча киваю, продолжая вглядываться вдаль.
Бесконечное синее море.
Ветер стих и причудливые "барашки" сменились непоколебимой водной гладью.
Чувствую спокойствие и умиротворение, впервые за эти семь лет.
Я не знаю, сколько прошло времени: десять минут, час или больше.
Из мыслей меня выдергивает звук подъезжающей машины и знакомый запах парфюма, принесённый ветром.
Неро плюхается рядом и, улыбаясь, молча смотрит вдаль, на кричащих чаек, садящихся на воду.
В этот момент Авилио Бруно чувствует себя абсолютно счастливым.
Начинается прилив, море игриво плещется у берега.
Не знаю, что там будет дальше. Поэтому хочу запомнить этот вечер навсегда.
Мне бы хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
Персонажи: Анджело Лагуса (Авилио Бруно), Неро Ванетти
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, POV
Размер: Мини, 3 страницы, 1 часть
Статус: закончен
Описание: Финальный эпизод 12-ой серии глазами Авилио.
Этот мир так прекрасен за секунду до.
Но, возможно, есть что-то дальше?
Анжело Лагуза ненавидит семью Ванетти.
Анжело Лагуза ненавидит Неро Ванетти.
У меня не было ни одной ошибки. Вся моя суть, все моё существование было направлено на достижение единственной справедливой цели. Я - справедливость. Мне не за что себя винить.
Не убедительно. Ни капли, и я прекрасно это понимаю, хоть и не желаю признавать.
Шелест ветра и плеск моря пульсирует в висках, ещё сильнее оттеняя давящую воздух тишину.
Скажи что-нибудь.
Хоть что-то.
"Я тебя ненавижу"
"Ты заслужил это"
"Заплати за свои грехи"
Но нет, Неро Ванетти выше этого. Выше бессмысленных фраз, стрелой рассекающих воздух и отзывающихся болью в груди.
Ветер усиливается, и небо, которое полчаса назад было таким высоким и чистым нещадно давит вниз, хочется упасть на забивающийся в ботинки песок и не двигаться. Ветер усилился и облака опустились, значит, будет дождь. Или, возможно, это всего лишь последние минуты моего воображения?
"Прощай..."
Нет, я не заслужил услышать подобного. Не заслужил даже думать о том, чтобы услышать.
Песок ещё больше забивается в туфли, и это чертовски раздражает.
- Человеку не нужна причина, чтобы жить. Он просто живёт, - говорит Дон Ванетти меланхоличным голосом.
Но поздно.
В этой фразе отражается весь смысл, все прошлое и будущее, все то, что я искал эти семь лет, ослеплённый призрачной никчемной целью.
Целью, достижение которой не оставило ничего, кроме ещё большей пустоты в моем, и глубокой рваной раны на сердце ставшего близким мне человека.
Авилио Бруно дорожит Неро Ванетти.
Авилио Бруно хотел бы остаться рядом с Неро Ванетти навсегда.
Уже нет страха осознать это, нет стыдливого чувства неправильности признаться в этом себе и тем, за кого я нес возмездие.
Слишком поздно.
Вот и все. Я хочу быть честен хотя бы в конце и стянуть с лица безразличную натянутую гримасу.
- Я не убил тебя, потому что не хотел тебя убивать.
Жалкий. Никчемный. Наверное, со стороны эта фраза из моих уст звучит как попытка сохранить лицо до самого конца.
Мне бы хотелось докричаться. В последний раз я позволил себе быть искренним. Я рад этому.
Обхожу Неро. Я не вижу, какое у него выражение лица, но я чувствую, что печальное.
Я не хотел пошатнуть твою решимость. Я просто наконец-то сделал то, чего мне действительно хотелось.
Под легкий шелест ветра и шепот волн я вспоминаю нашу первую встречу. Твою нелепую накладную бороду, такую же нелепую улыбку под ней. Ребятишек в деревне, радующихся магии летающих шариков. Вечера у костра. Драку с сумасшедшим мексиканцем. Обед в придорожной забегаловке. Твоё выражение лица, когда мы, якобы, чудом избежали встречи с деревом. Мне нравилось тебя дразнить, но я не подавал виду. Все это пролетает так быстро, что я изо всех сил мысленно прошу дать мне ещё немного времени. Чтобы рассмотреть в деталях, в последний раз.
Я чувствую, как горькая улыбка застыла на губах.
Несколько крупных капель падает мне на лицо. Будто небеса плачут вместо меня.
Быстрее, быстрее вращаются стрелки часов.
Ветер свистит сильнее, небо давит так, что, кажется, вот-вот упадёт.
Я вижу парадную лестницу театра.
Неро уже не промахнется, как это было семь лет назад. Теперь перед ним не тот невинный мальчишка, которого можно пожалеть. Перед ним убийца его близких, пригретая змея, предавшее его доверие и отнявшая все дорогое. У Неро больше нет причин промахиваться. Если Неро желает, он всегда метко попадает в цель.
Выстрел. Звук спущенного курка в мертвой тишине.
К сожалению, я не чувствую радости избавления. Этот мир становится таким прекрасным за секунду до.
Прощай.
Я закрываю глаза. Кровь приливает к голове, я слышу бешеный стук собственного сердца. Мне даже кажется, что я слышу стук сердца Неро.
Разбитым калейдоскопом разлетаются воспоминания.
Не чувствую боли, только горечь сожаления.
Открываю глаза, чтобы в последний раз увидеть это бесконечное небо и бескрайний океан.
- А знаешь, ты чертовски везуч. Я решил, что твою судьбу определит один выстрел, и, к сожалению, вышло мимо, Анжело.
- Анжело больше нет, - ошарашено оборачиваюсь и позволяю себе искренне улыбнуться от всей души. - Ты прикончил последнее, что осталось от Анжело Лагуза, выстрел пришёлся в самое сердце. Спасибо тебе, Неро.
Напряженное выражение лица Ванетти сменяется улыбкой, сочетающей в себе горечь и облегчение:
- А консервированные ананасы любил Анжело Лагуза или все же...
- Авилио Бруно. Анжело предпочитал более изысканные блюда.
- Отлично, тогда я помню магазин, недалёко отсюда, где изысканных блюд уж точно не найти, а вот гадких консервов для ананасовых пирогов...
Ветер весело треплет волосы, облака стремительно уплывают, выпуская ярко улыбающееся солнце.
Что-то изменилось. Ощущаю себя пистолетом со сломавшимся предохранителем: несвойственные, переполняющие эмоции готовы разлететься, словно патроны, опустошающие магазин, стоит только задеть спусковой крючок.
Чувствую запах моря и водорослей. Солёный, влажный и щекочущий нос.
Как я мог не заметить его раньше?
Присаживаюсь на песок, который уже не кажется таким раздражающим.
- Ты чего?
- Пытаюсь запомнить каждую частичку сегодняшнего дня, почувствовать каждую мелочь, и навсегда зафиксировать в памяти. Присоединяйся.
Ванетти, изогнув бровь, смотрит на меня:
- Не хочу ничего фиксировать, лучше за едой пока мотнусь.
Молча киваю, продолжая вглядываться вдаль.
Бесконечное синее море.
Ветер стих и причудливые "барашки" сменились непоколебимой водной гладью.
Чувствую спокойствие и умиротворение, впервые за эти семь лет.
Я не знаю, сколько прошло времени: десять минут, час или больше.
Из мыслей меня выдергивает звук подъезжающей машины и знакомый запах парфюма, принесённый ветром.
Неро плюхается рядом и, улыбаясь, молча смотрит вдаль, на кричащих чаек, садящихся на воду.
В этот момент Авилио Бруно чувствует себя абсолютно счастливым.
Начинается прилив, море игриво плещется у берега.
Не знаю, что там будет дальше. Поэтому хочу запомнить этот вечер навсегда.
Мне бы хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
пятница, 04 ноября 2011
4Э
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn!
Пэйринг или персонажи: Вонгола, Миллефиоре, Вария
Рейтинг: G
Жанры: Юмор, Повседневность, AU, Стёб
Размер: планируется Миди, написано 15 страниц, 3 части
Статус: заморожен
в процессе
Описание:
Что будет, если поместить в один загородный дом представителей совсем не дружественных семей?
Карты, выпивка, караоке и зеленые человечки прилагаются.
Примечания автора:
- Юмор у автора крайне специфический.
- Автор любит всех персонажей и никого не хотел обидеть.
- Не уверен, но предполагаю, что возможен ООС.
- (!) Наличествуют японские суффиксы вежливости.
ЧАСТЬ 1
Лучи осеннего солнца радужно отражались в начинающей желтеть листве, теплый ветерок путался в кронах деревьев. За ветвями виднелся вполне-таки милый и уютный домик, на светло-бежевых стенах которого играл причудливый орнамент из листвы.
Другими словами, это место есть олицетворение благодати и спокойствия, маленький райский уголок, сохранившийся практически нетронутый человеком.
[Вставка: вольготно летящая птица «поворачивает» голову на приближающийся шум, завидев несколько машин, показывает свое удивление настолько, насколько вообще может показать удивление нарисованная птица, затем впечатывается в не понять откуда взявшееся на пути дерево]
Из первой машины (а может и не из первой, но некоторым сидящим внутри так было приятнее думать) высунулась голова, принадлежавшая Хранителю Урагана Вонголы. Голова повертелась по сторонам, скептически оценивая местность.
- Эй, Осьминожья башка, соображай быстрее! Я, кажется, кого-то экстремально раздавливаю, – проорал Рёхей, который, кажется, действительно кого-то раздавливал.
Если бы истеричные вопли Хару, мечущейся по багажнику универсала, не стали за время поездки для присутствующих чем-то вроде радио, не обременяющего вышеупомянутых важной информацией, то стало бы известно, что жертвой был никто иной как босс Вонголы в десятом поколении.
Сам же Савада делал все что мог, дабы все это безобразие скорее закончилось (а именно: молился). Известные мальчику религии уже закончились, а когда перед глазами с чего-то вырисовался Бьякуран, Цунаеши, пытаясь убрать из поля зрения сие белое пятно, начал судорожно мотать головой и молиться по второму кругу.
- Вы та~ак любите своего босса, что он из-за вас в конвульсиях бьется, бедненький! – отметил Бьякуран, который действительно «вырисовывался» как мог.
- Да уж прям, - процедил сидевший рядом с Цуной Хаято. – До тебя не бился.
Дальше разговор не зашел, ибо с верхних этажей доносилось все заглушающее возмущение Блюбелл, насчет того что «кровати твердые», «комнатки маленькие», «вонголята, бесите», «шторки в горошек»… в общем куда приятнее было слушать «радио». «Радио», к слову сказать, вместе с Кёко восхищалось шторками в горошек и уютными комнатами.
- Давайте все успокоимся, расслабимся и полюбуемся природой, послушаем пение птичек, ведь мы приехали сюда чтобы отдохнуть, зарядиться энергией и … - сделал попытку восстановить тишину и спокойствие Ямамото.
- Ты сейчас экстремально круто сказал! – экстремально круто заорал Рёхей так, что ни о какой тишине и спокойствии уже говорить не приходилось.
- Успокоить вот этого, - Закуро ткнул пальцем в боксера. – Может только удар битой по голове, а вот эту только Кикьо. Кстати, где Кикьо?
Ответа не последовало, так как Такеши то ли с ужасом, то ли с вопросом смотрел на свою биту, будто она могла ответить, было ли только что сказанное просто для выразительности, или это-таки было указание к действию.
- Слушайте, вы только гляньте на этого облачного хмыря! – напомнила о своем присутствии Блюбелл, смотрящая из окна на главу дисциплинарного комитета. – Мы тут все нервничаем, понимаете ли, проблемы решаем (где-то здесь был комментарий Закуро насчет «или создаем», но девочка была слишком увлечена, чтобы это услышать), а он лежит себе на травке, спит! Может скинуть на него что-нибудь?
- Нет, лучше не надо, а то это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни, - поспешил предупредить неизвестно откуда взявшийся Дино.
- А может все-таки попробовать, - загорелись глаза у девочки.
- Вот же беда, - вздохнул Каваллоне.
- Еда, еда, где еда? – заверещал Ламбо (взявшийся оттуда же, откуда и Дино), нарезая круги вокруг всех присутствующих. Блюбелл несколько раз предпринимала попытку пнуть мельтешащее существо, но попадала то по мебели, то по Закуро.
Еда и вправду уже появилась, потому что из всех делающих вид, что они что-то делают, делали что-то только Кёко, Хару и Хром, за что им спасибо.
…
Во время ужина в комнате повисла гробовая тишина. Хотя нет, и та, вероятно, была бы громче. Все присутствующие изучали содержимое своих тарелок, либо потихоньку занимались его уничтожением. Джессо ни то, ни другое не импонировало, поэтому он внимательно изучал сидящих за столом, которые из-за этого время от времени давились, вызывая на лице у босса Миллефиоре довольную ухмыл улыбку.
- А что, у нас кто-то умер? – наконец-то поинтересовался вышеупомянутый.
- Нет. К сожалению, еще нет, - отозвался Хаято, исподлобья посмотрев на Бьякурана.
- Давайте все успокои… - начал было сглаживать назревающую перепалку вонгольский Хранитель Дождя.
- Так, все быстро заткнулись и жрем. Кто жрать не хочет, тот отправляется на пробежку вокруг дома, - процедила Лал, не отрываясь от трапезы.
Десятый босс Вонголы как-то подозрительно быстро начал поглощать свою порцию.
…
- Чет реально скучновато, давайте хоть в карты поиграем, во имя экстрима! – Рёхей принялся искать в рюкзаке игральную колоду.
- На раздевание, - вставил Закуро, но, оценив взглядом присутствующих, поправился. – Кхм, я по-привычке…
- У меня шестерка пик, так что я экстремально хожу! – Сасагава-старший тем временем уже сдал карты.
- Но у нас же козырь крести, - заметил Такеши, переглянувшись с Цуной, который уже начал сомневаться, не выглядят ли пики, как крести.
- Да, кстати, я не удивлюсь, если у Газоноголового девятка пик, - внес свою лепту Хаято.
- Ничего подобного, Осьминожья башка! Это шестерка, девятка у меня червовая.
- Слушай, если ты кому-то хочешь что-то продемонстрировать, то мы на раздевание уже не играем, - предупредил Закуро. Последний из поддержавших идею играть, а именно Бьякуран, с некоторым удивлением и непониманием смотрел на боксера, пытаясь решить, что тот делает: нагло издевается над присутствующими, или же у него профессиональная травма.
На первых парах Савада был уверен, что остаться «в дураках» он не может, потому что есть Рёхей. Однако Рёхею фантастически везло, либо (во что слабо верилось) он поначалу действительно нагло издевался. Цуна хаотично бегал взглядом по своему вееру, пытаясь выстроить хоть какую-нибудь комбинацию, и, вроде что-то придумав, потянул руку к одной из карт.
- На твоем месте я бы так не делал.
- А этой?
- Этой тоже не вариант.
- А так?
- Так – вполне.
- Ой, спасибо большое… Бьякуран-сан, Вы что, в мои карты смотрите?! Это же не…
- Ну хочешь, в мои посмотри, чтобы было честно, - улыбнулся Джессо, демонстрируя флеш-рояль из крестей.
«Ну вот, теперь я точно проиграл», - с грустью подумал Савада, выкладывая перед Гокудерой несколько карт. К великому Цуниному удивлению, Хаято карты принял.
- А можно поинтересоваться, что ты делаешь? – Бьякуран с таким же удивлением смотрел на Хранителя Урагана. – У тебя же два туза и два короля разномастных, ты не можешь не отбиться.
- Могу! Я спасаю Джудайме, - гордо заявил Правая Рука.
- Бьякуран-сан! Вообще, это не честно, пользоваться своей силой, чтобы мухлевать и смотреть в чужие карты, - попытался возмутиться Цуна.
- Вот еще. Я сейчас пользуюсь только мозгами, - отмахнулся Джессо. – Ну и совсем чуть-чуть вооон тем зеркалом.
Гокудера, как в замедленной съемке, повернул голову. Если бы отражение могло испугаться страшного выражения лица и убежать, оно немедленно бы это сделало. Но оно не могло, поэтому ему оставалось делать такое же страшное ответное лицо.
Короли и тузы ничего не делали – просто отражались.
Пока происходила сия немая сцена, с верхнего этажа прилетела Блюбелл. Наверху девочки стелили постели, так что Хранительнице Дождя там было абсолютно скучно.
- Бьякуран, ну и кто дурак? – поинтересовалась она, повиснув на боссе Миллефиоре.
- Знаешь, Блю-тян, я тебе быстрее скажу, кто не дурак.
Создалось впечатление, что Хаято решил деликатно промолчать, но на деле он просто был поглощен испепелением себя в зеркале. Цуна пытался сказать что-то приободряющее товарищу, Рёхей тоже пытался. Понять что такого в несчастном зеркале.
Понял ли боксер вину зеркала, история умалчивает. Зато история говорит, что Сасагава-старший взглянул на часы и экстремально проорал, что-то вроде «давно пора по койкам». Точно опять же никто сказать не мог, ибо «по койкам» все к тому моменту уже пошли.
…
Казалось бы, в доме наступила тишина. По крайней мере, только Цунаеши начал лелеять эту теплую мысль и засыпать, как чья-то рука потянула за ухо. Савада непременно бы издал какой-то выражающий боль звук, даже уже рот открыл, но перед глазами внезапно возник Хибари-сан, который по непроверенной информации спал прямо за тонкой стенкой. Проще выражаясь: звука не последовало. Цуна начал всматриваться в темноту и вскоре разглядел Хранительницу Дождя Маре. Очень недовольную Хранительницу Дождя Маре.
- Эй, Вонголеныш, я хочу есть!
- Но мы же ели, - растеряно пробормотал Савада.
- Кого это волнует. Я сейчас хочу есть, - чуть громче повторила девочка.
- Почему я? – принял было попытку возразить Цунаеши.
- По-то-му чтоо, - протянула Блюбелл. – Если не сделаешь мне еды я заору, проснется ваш Облачный Хмырь, я скажу, что это все ты и…
- Ладно, ладно, я понял, - запаниковал мальчик. – Пойдем.
Десятый босс Вонголы на цыпочках, пригнувшись, направился к лестнице. Блюбелл совершенно спокойно шла следом, причем несмотря на количество усилий, приложенных Цуной, уровень шума ни капли не разнился.
Через десять минут (а именно столько потребовалось для перемещения на кухню «шпионским тихим шагом»), Вонгола уже вовсю орудовал на кухне. Благо его кулинарные таланты сводились к доставанию из холодильника продуктов и раскладыванию их на столе. Все бы закончилось тихо и спокойно, если бы не появился он.
…
Изучение содержимого тарелки и изучение субъектов за столом – штука, конечно, занимательная, но абсолютно бесполезная. Именно поэтому полу спящий и голодный Джессо сейчас двигался по направлению к кухне.
Сонливо покачиваясь, вышеупомянутый уже практически достиг заданной точки, но внезапно возникший громкий (очень громкий, особенно для засыпающего на ходу человека) звук заставил босса Миллефиоре проснуться и неожиданно для себя отпрыгнуть в сторону, подальше от предполагаемо опасного места.
Савада отчаянно молотил коробкой с хлопьями по ни в чем не повинной столешнице, вопя при этом что-то похожее на «мы все умрем». По столешнице еще отчаяннее и видимо с теми же мыслями нарезал круги таракан, которому посчастливилось пока не быть погребенным под коробкой и ее содержимым. На секунду Цуна отвлекся на дверной проем, в котором, по его мнению, только что что-то пролетело.
- Блюбелл, там это… привидение!
- Какое еще привидение?
- Б-белое. Б-большое. П-привидение. Это ППЦ!
- Вонголеныш, ты совсем больной? Тоже мне. Вот я тебе сейчас расскажу, что такое «ппц».
- ППЦ – это Привидение Преследующее Цуну! – не унимался Савада. Из темноты дверного проема начало доноситься характерное хихиканье. - Здесь наверняка поколение за поколением живут тараканы, которым приезжающие приносят в жертву еду, а я замахнулся едой на таракана и теперь Привидение хочет мне отомсти-и-и-ить!
- Ага, а когда сюда приезжали боссы в десятом поколении, их приносили в жертву тараканам вместо еды. Эй, Вонголеныш, поставь кружку на место! Ты в курсе, у привидений тела нет, в него кружка не…
Но кружка уже исчезла в дверном проеме, издав характерный «звяк». Доносящееся хихиканье резко прервалось, но вместо него почему-то появился странно-истеричный смех. Вслед за смехом из все того же дверного проема появился какой-то непонятный предмет, видимо найденный «привидением» в темноте на ощупь. Из-за скорости движения неопознанного летающего предмета, Савада даже не успел заметить, что прилетело ему в лоб.
Блюбелл устала выбирать верить ли ей в существование привидений или нет, посему просто схватила скалку, тут же решила, что для профилактики нужно еще чем-нибудь запустить в «привидение». Под руку попалась коробка с хлопьями, куда забрался несчастный таракан, уже наслаждавшийся чудесным спасением. За несколько секунд полета у бедного насекомого уже в десятый раз транслировалось слайд-шоу из всей его тараканьей жизни.
Когда из проема выпрыгнул увернувшийся от коробки Бьякуран, Блюбелл с трудом сдержалась от отправления скалки по тому же маршруту.
Цуна благодарил судьбу за то, что «все обошлось», собирая хлопья и различные предметы\остатки предметов, находившиеся на полу.
…
- Бьякуран-сан, прекратите смеяться, уже не смешно и даже не страшно – выдавил Цуна, когда «компания» по темному коридору отдалялась от кухни.
- Цунаеши-кун, вообще-то я молчу.
- Нет, не молчите!
- Тебе мерещится, это нервное. Быва~ает.
- Нет, Вы куфуфукаете!
- Да, очень смешно. Завязывай со своим «куфуфуканьем» и иди молча.
- Да это же Вы!
- Подожди. Если я не куфуфукаю… И ты не куфуфукаешь… Блюбелл, дай-ка сюда скалку.
- И мне тоже, если можно, - попросил Цуна и осторожно добавил. – Ну, вдруг у тебя их две.
- Ага, у меня полный карман, выбирай любую, - надулась хранительница дождя.
- Ладно, нам хватит и одной, - подвел итог Джессо. – Сейчас посмотрим, кто там куфуфукает.
- Да никто там уже не куфуфукает, - раздался из внезапно возникшего и быстро размножающегося тумана забеспокоившийся голос «куфуфукателя».
- Никто не куфуфукает, зато какая-то сволочь курит! Бьякуран, бей!
- Куфуфушка-куфуфушка, сколько мне жить осталось? – приговаривал Савада, разводя руками туман.
-Ку-фу-ф… Ф-У-У-У! – ответила Куфуфушка, которая видимо сама в тумане перестала что-либо видеть.
- Всего три года? Три года? Я умру! Меня убьют через три года, - впал в панику десятый босс Вонголы.
- Да это не ты умрешь, это Куфуфушка сдохла, - приободрила его Блюбелл.
Куфуфушка же решила, что лучше подождет до утра, и уж тогда вовсю обрадует присутствующих своим появлением. И предварительно спрячет все скалки.
…
- Экстремального доброго утра!! – приговаривал Рёхей, совершая пробежку по дому.
- Насчет доброго, не знаю, а вот экстремальное – это точно, - отметил Гокудера, наблюдающий за падающими вилками и ножами.
- Я слышала, что есть такая примета: если падают столовые приборы, то это к гостям, - сказала Хару.
- О, да тогда к нам целая толпа собирается, - оценила обстановку Лал.
- Да нет, я знаю другую примету: если ни с того ни с сего что-то падает, то рядом есть идиот, бегающий по дому, - опровергнул примету Хаято.
- Получается, раз упал нож, то придет мужчина, если я правильно помню? – предположил Ямамото.
- Давайте тогда ложек* на пол покидаем, что ли, - предложил спустившийся на кухню Закуро.
- Мукуро-сама! – подала голос Хром.
После подобного заявления, Хаято-таки осведомился насчет того, как можно бороться с непрошеными гостями «по примете».
- Нафиг-нам-такие-гости! Так? – сказал вышеупомянутый, постукивая в такт ножом по столу.
- Ку-фу-фу, лучше стучать по голове, - посоветовал уже давно наблюдающий за картиной Мукуро. – Результат одинаковый.
- Да уж, действительно экстремально «доброе» утро, - меланхолично отметила Мирч.
…
- Мне уже надоело ваше нытье. Сколько можно развозить сопли из-за всякой ерунды? – строила Лал Мирч надоевших своими жалобами на обстановку.
- Вот именно! Я вот вообще с Бьякураном сплю и не жалуюсь, - поддержала ее Блюбелл. Поймав на себе массу удивленно-попутавших взглядов, Хранительница Дождя, надувшись, добавила: - На одной кровати, идиоты! Тесно, между прочим, очень.
- «В тесноте, да не в обиде!» - процитировал Ямамото.
- Ты откуда такой мудрости пона… - попыталась было вступить в полемику Блюбелл.
- А ты с кем спишь? – прервал бессмысленное и неинтересное выяснение отношений Закуро. Вопрос был адресован Лал Мирч, что, по мнению Хранителя Урагана, должно было породить более интересную ругань.
- С бейсбольной битой. От всяких там «ложкокидателей», - резко ответила та.
- О, круто, и я тоже! – с неподдельной радостью в глазах заявил Ямамото.
- А тебе что, - прищурился Закуро и вкрадчиво добавил, - Тоже требуется?
- Более интересен вопрос, с одной и той же битой ли они спят, - улыбнулся Бьякуран.
- Походу я пошла за битой…
- Просто ответь на вопрос: если с одной и той же, то, вероятно, вы и есть буржуи, спящие на двуспальной кровати. А нам очень-очень нужна двуспальная кровать, потому что с односпальной Блюбелл ночью падает, грохот, и я просыпаюсь, - пожаловался Джессо.
- Мда, вроде взрослая девочка, а с кровати ночью падает, - ехидно хихикнул Закуро.
- Ага, ну раз ты не падаешь, то сегодня с Бьякураном спишь ты. На одной кровати, - ощетинилась Блюбелл.
- Да нет, к чему такие жертвы? – запротестовал Бьякуран, подозревавший, что скинуть с кровати Закуро будет весьма проблематично.
- А вот со мной никто не спит! – радостно заявил Рёхей.
- Ну, вообще это не такой факт, которым можно гордиться... – отметил Мукуро.
- Да что вы все переводите в пошлость! – возмутилась Хранительница Дождя. - А, вы об этом даже не подумали? Стоп, это получается, я перевожу все в пошлость?!
- Дошло, бестолочь? – гадко улыбнулся Закуро.
- Я тебе сейчас покажу, кто здесь бестолочь, кретин! – заорала Блюбелл, отчаянно пытающаяся отобрать у Мукуро трезубец. Хранитель Тумана в этот момент жалел, что не спрятал трезубец вместе со скалками.
В это время в окно аккуратно заглядывал зеленоволосый мальчик в форме.
- А нам точно нужно туда идти?
- Враааай, мы же сюда уже приехали! Значит, собрались все и заходим.
Такой подставы от вилок и ножей ни Вонгола, ни Миллефиоре еще не видели.
ЧАСТЬ 2
«Ооо, я ведь говорил, что надо было по голове стучать, это хотя бы забавно выглядит», - сказал Мукуро, наблюдая за выражениями лиц «старожилов», когда Вария полным составом входила\вбегала\влетала\вваливалась в гостиную.
Вернее сказать, «влетали» ножи Варии.
- Эй-эй-эй, ты, придурок с ножами, забери-ка отсюда свои ножи, нам еще столько же мужиков в гостях не надо! – начал пресекать безобразие Гокудера, уже полностью поверивший в злосчастную примету.
- Ши-ши-ши, поздно, - ответил Принц, указывая на оккупировавших бар экс-солдат Блэк Спелла.
- А эти здесь каким боком, - задала кружке с чаем вопрос Лал. Кружка чая же была уже наготове полететь в кого-нибудь – жаль, что она была всего одна. А может и не жаль, ибо только это ее и спасало от несанкционированного перемещения.
- А это кто? – отвлеклась от выкручивания рог Ламбо Блюбелл.
- А это кретины! – буркнул Закуро девочке на ухо.
- Ага, спасибо за лаконичный всеобъясняющий ответ, - пропела Хранительница Дождя, целясь в удаляющегося мужчину одним из рогов.
- Ну, это элитный отряд убийц, независимое подразделение Вонголы, которое как бы не Вонгола, но вообще-то Вонгола, хотя и не совсем, но все-таки… - начал объяснять Цуна.
- Ладно, я поняла – кретины, - заключила Блюбелл.
- Может быть, мы попьем чаю…? – попыталась предложить ошарашенная Хару, возле которой уже несколько раз за последние пару минут пролетела Блюбелл пищащая «Кретины-кретины», и сшибающий все на своем пути Скуало.
- Нахрен нам твой чай сдался, мусор? – сверкнул глазами Занзас.
- Кретины-кретины, Вария – кретины…
- ВРААЙ! За кретинов ответишь!
- Ну, тогда мы можем попить не чаю, а чего-нибудь еще, пообедать, - попытался сгладить обстановку Цуна.
- Вария-кретины, ля-ля-ля, ля-ля-ля!
- ВРААААЙ! А ну стоять!
- А ты вообще молчи, мелкий мусор!
- Ну почему все нормальный мусор, а я «мелкий», - еще больше скис Цуна.
- Кретины! Ля-ля-ля. Отстаешь!
- КРЕТИИНЫЫ! ВрААА, твою мать – ВРАААЙ!
- Да сколько можно мельтешить перед моими глазами, мусор? – разозлился Занзас, паля из пистолета то по Блюбелл, то по Скуало.
Оба Хранителя Дождя, к счастью, успели нырнуть за диван и за кресло.
- Не стрелять по моему ребенку! – влетел в гостиную Бьякуран. – Он мне еще нужен! Давайте лучше чего-нибудь из бара глотнем.
- … если там еще что-то осталось, - хихикнул Мукуро, указывая на Блэк Спелловцев и присоединившегося к ним Закуро.
- О, так, стало быть, я спать тебе уже не мешаю? – высунулась из-за кресла Блюбелл.
- Нет конечно, - отмахнулся босс Миллефиоре. – Ты же с Закуро спишь.
- А давно это мы так решили? – изогнула бровь девочка.
- А давно это, - посмотрел на Хранительницу Дождя Джессо, что та предпочла «засунуться» обратно за кресло.
…
«Выпьем же за Мир во всем Мире!»,
«Выпьем же за тотальный геноцид и перерождение через Колесо Сансары!», - стараясь переорать друг-друга поднимали тост Бьякуран и Мукуро.
- Давайте лучше за первое, - предложил Ямамото, поднимая бокал с соком.
- Без разницы, если адекватно сформулировать, то тост один и тот же, - вставил замечание еще более чем обычно скучающий Фран.
«Мусор, мусор, кругом один орущий мусор», - думал сидящий в отдалении Занзас, опустошая очередной бокал.
- Я сейчас… ик… спою! – поднялся из-за стола босс Каваллоне. – Сейчас караоке включу и точно спою.
- Дино-сан, может не надо? – попытался остановить вышеупомянутого Цунаеши.
Но поздно, ибо Каваллоне уже протянул свои руки к аппаратуре. А затем и ноги, запутавшись в проводе и спикировав на пол. Сабвуфер с колонками проделали то же самое, удобно устроившись на спине несчастного босса.
- Мы сейчас тебя спасем! – подорвались Ямамото и Рёхей.
- Врааай, да не надо! Прикольный разговаривающий столик для техники.
- Кра~асявый разговаривающий столик для техники! – подметил Луссурия.
- Дино-сан, вы как? – беспокоился Савада.
- Я-то хорошо, а вот центр…
- Экстремально, но он тоже хорошо! – проорал Сасагава-старший. – Будем петь во имя экстрима!
- А может все-таки не надо…? – попросил Фран, но его «мольба» осталась незамеченной, потому что внезапно «это дурацкая идея для мусора» превратилась в «да включите вы уже эту чертову железку, мусор!».
…
- Ну, кто начинать-то будет? – скептически глянул на усевшихся полукругом Гокудера.
- А давайте я! – подлетела Хару, которая только этого вопроса и ждала.
«И ее изумрууудные брови колосятся под знаком луууны…»
- О, полет творческой мысли, твою мать, - выругался Гокудера. – Это ж какого размера должны быть брови, чтобы колоситься, да еще и изумрудные.
- Может это брови Кикё-сана? – предположил Фран.
- Может и мои, - вежливо отрезал лидер Погребальных Цветов, представляя, что когда он запоет, все замолчат. И забудут про брови, это уж точно.
Когда микрофон дошел до Кикё, все действительно замолчали, забыли, и не только про брови.
«Ночной певец, я твой наследник. Лети, я песню допою»
- Слушай, и почему ты в певцы не пошел, жил бы себе счастливо, и нам бы хлопот было меньше, - пробурчал Гокудера, который уже передумал демонстрировать свой вокал. Да и было бы кому...
Уже плохо что-то видящий Занзас душевно голосил «Я убью тебя лодочник». На сей ноте, большинство собиралось ретироваться в спальни, но последняя бутылка была явно лишней, поэтому все оставались на своих местах, наблюдая за дуэтом Занзаса и Скуало, поющих «Я танцую пьяный на столе, ну-ма-ну-ма-е, ну-ма-ну-ма-ну-ма-е», с Луссурией на подтанцовке и спецэффектами от Леви и Бельфегора. Еще был бек-вокал, когда спецэффект Беля случайно (а случайно ли?) в кого-нибудь попадал.
Постепенно босс Варии вошел во вкус и микрофон из рук уже не выпускал. Мукуро после очередной стопки подхватил инициативу Занзаса в пении "Арии". Получалось не особо хорошо, но Хранителя Тумана это мало волновало.
- "Придет Мессия, всех поставит на колени..." - тянул Рокудо, пафосно размахивая руками и указывая на себя.
- Вот же гад, про меня поет, а на себя тыкает, плагиатор - надулся Бьякуран, которому после жесткой критики (как ему казалось, на деле – еле связный, но весьма действенный бред Гаммы) оставалось делать вид, что ему абсолютно не интересно все происходящее.
Однако Гамме производимый эффект более чем нравился, поэтому успокоиться ему никак не представлялось возможным.
- Джессо, тебе что, медведь на ухо наступил, - скривив губы в ухмылке поинтересовался блекспелловец.
- Да ладно, мне хотя бы на одно. А вот некоторым совсем не свезло, - сделал попытку оправдаться блондин, переводя стрелки на Занзаса, разговаривающего на данный момент в углу с бутылками.
- А что это делает Занзас-сан? - удивленно спросила Хару.
- Врааай, у него важные, ик, переговоры с боссами предыдущих поколений! - пояснил Скуало.
Атмосфера в углу была чернее тучи. Бутылки предпринимали попытки укатиться, но босс Варии мужественно возвращал их на место.
- Значит так, мусор, слушать сюда! Падение в обморок, когда Великий Я говорю, расценивается как попытка укатиться и карается разбиванием об пол, уяснили?
Бутылки закивали. Ну, не то, чтобы закивали, но Занзас был уверен, что да.
- Итак, мусор, сегодня мы ищем ответ на один важный вопрос.
- ... где живет один матрос, - срифмовал проходящий мимо Мукуро, за что в него полетела одна из бутылок.
- Теперь вас осталось восемь, мусор, - подытожил Занзас. - Кого же не хватает? А, какая разница, все равно вы мусор.
- Зансас-сан, - осторожно обратилась Хару и добавила, указывая на бутылки. - Можно я выкину этот мусор?
- Воооот, видите, даже она считает, что вы - мусор! - торжествующе отметил босс Варии и рассмеялся, тыкая в бутылки.
…
В другом углу комнаты Носару, Фран, Цуна, Бьякуран и Закуро уже на протяжении десяти минут доигрывали партию в «дурака».
- Ну ка-ко-го ты ко мне пришла в этом круге, а? Ну ты же была козырь в прошлый раз. Ты была мне так нужна! Ты знаешь кто? Ты д~ууура~а. На тебе даже написано «Д»! – доказывал несчастной даме треф ее никчемность Бьякуран.
- Бьякуран-сан, Вы ходить будете или все-таки спать пойдете? – поинтересовался Фран.
- Я сейчас похожу-у. Я сейчас так покажу… положу. Похожу!
- А… я же хожу, - робко заметил Цуна. – Вернее, я уже походил минут пять назад.
- Ну, хорошо, - мобилизовался Джессо. – Король!
- А это не мой король? – с подозрением посмотрел на козырную карту Носару.
- Судя по тому, что он ни~чего сегодня не говорил, он немой, но может просто стесняется, - попытался отвести тему босс Миллефиоре.
- Бьякуран-сама, я т-тебя уважаю! – серьезно начал Закуро. – Но пацан прав, харе тырить карты из биты, ага-а?
- Закуро-тян, ты нехороший вредный человек! Я же не говорю, что ты Носару подкидываешь девятки к шестеркам, и он не видит, а ты~ы…
- Как жаль, что нет камеры, - загрустил Фран. – Столько компромата завтра бы было.
- Ну ладно, - продолжил Джессо. - Во-о-осесмь, восемь, ну давай у Франа спроси-им…
- Да, только с картами я еще не разговаривал, - еще больше загрустил тот.
- Не хочешь – не разговаривай. А я вышел, - пафосно откинулся на кресло Бьякуран.
- Какой неожиданный поворот событий, - удивился вариец, беспощадно грузя незагружаемого Закуро, который в свою очередь начал грузить вполне загружаемого Саваду.
- Цунаеши-кун, а давай я тебе помогу, - придумал Джессо, уже успевший заскучать.
- А может не надо? – десятый уже сбился со счету, сколько раз за сегодняшний вечер он произнес эту фразу.
- Так, смотри. Вот эта шестерка…
- Бьякуран-сама, Вы простите, пожалуйста, но это восьмерка, - отметил проходящий мимо Кикё. – Ваше самочувствие…
- Уйди, глюк! – отмахнулся Джессо. – О, черт, у меня перед глазами зеленые человечки!
- Да это Кикё и Фран, - гордо заметил Закуро.
- Нет, Кикё и Фран – это зеленые пятна, а тут…
- Я тоже их вижу! – запаниковал Цуна.
- Смотрите, смотрите, ку-фу-фу, - прокуфуфукал в шкафу Мукуро. – Они сейчас переливаться начнут, а потом рассказывать о влиянии алкоголя на здоровье человека.
- Ну, еще бы, конечно видишь, ты же не пил.
- Да не их, а танцующих фиолетовых человечков!
- Цунаеши-кун, ты дальтоник, они не фиолетовые, они… фиолетовые!
- Учитель, прекратите прикалываться, мы так не доиграем никогда, - попросил Фран. Не успел вариец договорить, как вся компания пронаблюдала Бельфегоровский нож, влетевший в лягушачью шапку.
- Вы это видели? - подлетел уже почти уснувший Джессо. - Это было оконченное покушение на убийство! Субъективная сторона в виде прямого умысла!
- Вы же вроде технарь? – удивился Носару.
- Я - технарь? Я - всё. Я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец, Первый и Последний...
- Интересно, он любит Новый Завет, или "Хроно" насмотрелся... - прокомментировал Фран.
- ... и держал в деснице своей семь звезд...
- Ой, нет, здесь все серьезно.
- Буддизм - единственная верная религия, - втиснулся Мукуро. - Что такое христианский Рай? Ничто! Что есть перерождение? Все! Цикл...
- Опустите кто-нибудь этих религиозных фанатиков на грешную землю, иначе я их сейчас с нее уберу, - проорал Скуало, которому сии громкие пафосные разглагольствования мешали уснуть.
…
- Доброе утро! – лучезарно поприветствовал потихоньку стягивающихся в зал отдыхающих Ямамото.
- Для кого доброе, а для кого не очень, - отрезал Бьякуран, отчаянно пытавшийся натянуть улыбку или хотя бы ее подобие. Все утро это получалось не особо хорошо, посему единственным близко сидевшим человеком была Блюбелл. А метр - это правда, ну очень близко.
- А Кёко-тян, Хару и Хром после вчерашних беспорядков устроили забастовку, и теперь у нас нет еды, - пожаловался Цуна.
- Ну, есть еще Бьянки? – предложил Гамма, прикладывающий бутылку к голове.
- Нет! – выкрикнул Дино и сам, испугавшись своего выкрика, мягко добавил. - Не надо Бьянки.
- Ну~у я еще могу, - вызвался внезапно заинтересовавшийся Бьякуран
- А хотя Бьянки хорошо же готовит, - пресек инициативу Каваллоне.
- Так, ну, в общем, сегодня будут убираться я и Цуна, а готовить... – начал подводить итог Ямамото.
- Врааай, че у вас тут за "Дом-2"? – оскалился Скуало.
- О попалился, попалился, - захихикал Бельфегор.
- Эй, мусор, ты что, это смотришь? – пренебрежительно спросил Занзас.
- Враааай, босс, не отмазывайтесь! Когда антенна неделю только тнт ловила, с Вами же смотрели: и «Дом-2», и «Счастливы вместе», и «Любовь на районе»...
- Заткнись мусор, я не смотрю такой мусор!
- Шишиши, тавтология, - потихонечку поиздевался Бельфегор.
- У нас на повестке дня еще один вопрос, - начал Дино. - Кто украл и спрятал ковер, который лежал в этой комнате?
- Давайте пойдем по очереди, - предложил Гамма, окинув взглядом присутствующих. – Дети не могли. Бельфегор – мог, Леви – мог, Занзас не мог - он весь вечер разговаривал с бутылками, Бьянки не могла - ковер слишком тяжелый, Кикё не мог – он адекватный, Тозару не мог - он уснул, Мукуро не мог – его дети в шкафу закрыли, а потом шкаф упал дверцами вниз, Каваллоне не мог – во-первых, нашли бы утром его прижатым ковром к полу, во-вторых, нафиг ему ковер? Джессо теоретически очень даже мог, но вчера явно не мог.
- Почему это я мог? Зачем мне этот ковер сдался?
- Потому что у тебя вообще шутки "прикольные": семью разбить, сервер взломать, Нью-Йоркскую Статую Свободы разломать...
- ... новое измерение создать! Гамма, ты такой противный пессимист, все б тебе ломать!
- Статую Свободы? Национальный памятник... того? За что? – то ли с ужасом, то ли с возмущением спросил Хаято.
- Да сдалась вам эта статуя. И вообще, это была маленькая, французская.
- Ребята, ближе к ковру, - попросил Дино.
- Вообще-то я думаю, что это был Скуало, - подвел итог своей речи Гамма.
- Неа, это не я был.
- А мы видели, как ты его теребил, - заметил Каваллоне.
- Да не трогал я вашего коВРААААЙ, так вы о той тряпке-половике что ли?!
- Кажется, мы его потеряли, - пожалел ковер Гамма.
- Да этот мусор потеряли еще давно, а я с какого-то нашел, все никак не избавлюсь – дал характеристику Скуало Занзас.
- Ну почему у нас вечно какие-то разборки, - появился не понять откуда Луссурия. – Давайте делать что-то приятное и веселое, может в «бутылочку» поиграем, мм?
- Ага, кое-кто вчера так наигрался, что нас до сих пор прет, - вставил комментарий Тозару. – Мукуро вон уже в одиночку «играет», и, кажется, счет уже 3:0 в его пользу.
- Ну вот, и кому хватило глупости его из шкафа выпустить? – поинтересовался Бьякуран.
- Кому-то знающему, кто этот шкаф пнул, - улыбнулся Гамма.
- Ой, а кто его все-таки пнул? – воодушевленно спросил Луссурия.
- Никто его не пинал, Рёхей вчера пробежку по залу устраивал, вот шкаф и упал, - попытался свернуть тему Джессо, представляя, что было бы здорово, повтори дело шкафа полка, висящая над Гаммой.
- Ох, ну если Сасагава будет продолжать в том же духе, то рано или поздно кто-нибудь не посмотрит на то, что он спортсмен и… - забеспокоился Луссурия.
- И не говори. По мне, так давно пора, - поддержал мысль Гамма.
- Чего вы к ребенку пристали, ну бегает, а вам-то что? – вступился «за Рёхея» Бьякуран.
- Да нам-то ничего. Но добегается ведь…
…
- Какого у всего "Птичьего молока" боковинки отломаны? – возмущенно спросил Хаято, смотря на содержимое открытой пачки.
- А это Джессо белые искал, - пояснил Носару.
- Нет, ну вообще экстремальная наглость. Я сейчас тоже буду коричневые искать, во имя экстрима! – подбежал к столу Рёхей.
- Да чего их искать: Блюбелл желтые искала, так что бери любую - не ошибешься, - посоветовал экс-блекспелловец.
- Ну вот, за весь день так и не поел, еще и все нормальные конфеты нагло выкрали, - вздохнул Гокудера. – Пойду тогда спать.
- Ну да, надо идти, пока варийцы не проснулись, - поддержал Носару. – А то они утром встали и тут же легли, скоро выползут и по инерции к бару.
- Только там их никто не ждет, - кинула проходящая мимо Лал. – Я все бутылки спрятала.
- О, это Вы молодец, - улыбнулся Носару.
…
Ветер чуть слышно колыхал листву деревьев, луна висела огромным холодным диском.
Изредка с близлежащей поляны раздавались крики: «Копай, Тазару! Питье уже близко».
И оно, действительно, было совсем близко – на расстоянии десятка метров, в надежных руках Варии.
…
- Блюбелл-тян, а что это за ковер валяется у меня под кроватью?
- Да я у тебя все хотела спросить, зачем ты его вчера туда запихнул…
Четвертый день совместного «отдыха» плавно перетекал в ночь.
Пэйринг или персонажи: Вонгола, Миллефиоре, Вария
Рейтинг: G
Жанры: Юмор, Повседневность, AU, Стёб
Размер: планируется Миди, написано 15 страниц, 3 части
Статус: заморожен
в процессе
Описание:
Что будет, если поместить в один загородный дом представителей совсем не дружественных семей?
Карты, выпивка, караоке и зеленые человечки прилагаются.
Примечания автора:
- Юмор у автора крайне специфический.
- Автор любит всех персонажей и никого не хотел обидеть.
- Не уверен, но предполагаю, что возможен ООС.
- (!) Наличествуют японские суффиксы вежливости.
ЧАСТЬ 1
Лучи осеннего солнца радужно отражались в начинающей желтеть листве, теплый ветерок путался в кронах деревьев. За ветвями виднелся вполне-таки милый и уютный домик, на светло-бежевых стенах которого играл причудливый орнамент из листвы.
Другими словами, это место есть олицетворение благодати и спокойствия, маленький райский уголок, сохранившийся практически нетронутый человеком.
[Вставка: вольготно летящая птица «поворачивает» голову на приближающийся шум, завидев несколько машин, показывает свое удивление настолько, насколько вообще может показать удивление нарисованная птица, затем впечатывается в не понять откуда взявшееся на пути дерево]
Из первой машины (а может и не из первой, но некоторым сидящим внутри так было приятнее думать) высунулась голова, принадлежавшая Хранителю Урагана Вонголы. Голова повертелась по сторонам, скептически оценивая местность.
- Эй, Осьминожья башка, соображай быстрее! Я, кажется, кого-то экстремально раздавливаю, – проорал Рёхей, который, кажется, действительно кого-то раздавливал.
Если бы истеричные вопли Хару, мечущейся по багажнику универсала, не стали за время поездки для присутствующих чем-то вроде радио, не обременяющего вышеупомянутых важной информацией, то стало бы известно, что жертвой был никто иной как босс Вонголы в десятом поколении.
Сам же Савада делал все что мог, дабы все это безобразие скорее закончилось (а именно: молился). Известные мальчику религии уже закончились, а когда перед глазами с чего-то вырисовался Бьякуран, Цунаеши, пытаясь убрать из поля зрения сие белое пятно, начал судорожно мотать головой и молиться по второму кругу.
- Вы та~ак любите своего босса, что он из-за вас в конвульсиях бьется, бедненький! – отметил Бьякуран, который действительно «вырисовывался» как мог.
- Да уж прям, - процедил сидевший рядом с Цуной Хаято. – До тебя не бился.
Дальше разговор не зашел, ибо с верхних этажей доносилось все заглушающее возмущение Блюбелл, насчет того что «кровати твердые», «комнатки маленькие», «вонголята, бесите», «шторки в горошек»… в общем куда приятнее было слушать «радио». «Радио», к слову сказать, вместе с Кёко восхищалось шторками в горошек и уютными комнатами.
- Давайте все успокоимся, расслабимся и полюбуемся природой, послушаем пение птичек, ведь мы приехали сюда чтобы отдохнуть, зарядиться энергией и … - сделал попытку восстановить тишину и спокойствие Ямамото.
- Ты сейчас экстремально круто сказал! – экстремально круто заорал Рёхей так, что ни о какой тишине и спокойствии уже говорить не приходилось.
- Успокоить вот этого, - Закуро ткнул пальцем в боксера. – Может только удар битой по голове, а вот эту только Кикьо. Кстати, где Кикьо?
Ответа не последовало, так как Такеши то ли с ужасом, то ли с вопросом смотрел на свою биту, будто она могла ответить, было ли только что сказанное просто для выразительности, или это-таки было указание к действию.
- Слушайте, вы только гляньте на этого облачного хмыря! – напомнила о своем присутствии Блюбелл, смотрящая из окна на главу дисциплинарного комитета. – Мы тут все нервничаем, понимаете ли, проблемы решаем (где-то здесь был комментарий Закуро насчет «или создаем», но девочка была слишком увлечена, чтобы это услышать), а он лежит себе на травке, спит! Может скинуть на него что-нибудь?
- Нет, лучше не надо, а то это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни, - поспешил предупредить неизвестно откуда взявшийся Дино.
- А может все-таки попробовать, - загорелись глаза у девочки.
- Вот же беда, - вздохнул Каваллоне.
- Еда, еда, где еда? – заверещал Ламбо (взявшийся оттуда же, откуда и Дино), нарезая круги вокруг всех присутствующих. Блюбелл несколько раз предпринимала попытку пнуть мельтешащее существо, но попадала то по мебели, то по Закуро.
Еда и вправду уже появилась, потому что из всех делающих вид, что они что-то делают, делали что-то только Кёко, Хару и Хром, за что им спасибо.
…
Во время ужина в комнате повисла гробовая тишина. Хотя нет, и та, вероятно, была бы громче. Все присутствующие изучали содержимое своих тарелок, либо потихоньку занимались его уничтожением. Джессо ни то, ни другое не импонировало, поэтому он внимательно изучал сидящих за столом, которые из-за этого время от времени давились, вызывая на лице у босса Миллефиоре довольную ухмыл улыбку.
- А что, у нас кто-то умер? – наконец-то поинтересовался вышеупомянутый.
- Нет. К сожалению, еще нет, - отозвался Хаято, исподлобья посмотрев на Бьякурана.
- Давайте все успокои… - начал было сглаживать назревающую перепалку вонгольский Хранитель Дождя.
- Так, все быстро заткнулись и жрем. Кто жрать не хочет, тот отправляется на пробежку вокруг дома, - процедила Лал, не отрываясь от трапезы.
Десятый босс Вонголы как-то подозрительно быстро начал поглощать свою порцию.
…
- Чет реально скучновато, давайте хоть в карты поиграем, во имя экстрима! – Рёхей принялся искать в рюкзаке игральную колоду.
- На раздевание, - вставил Закуро, но, оценив взглядом присутствующих, поправился. – Кхм, я по-привычке…
- У меня шестерка пик, так что я экстремально хожу! – Сасагава-старший тем временем уже сдал карты.
- Но у нас же козырь крести, - заметил Такеши, переглянувшись с Цуной, который уже начал сомневаться, не выглядят ли пики, как крести.
- Да, кстати, я не удивлюсь, если у Газоноголового девятка пик, - внес свою лепту Хаято.
- Ничего подобного, Осьминожья башка! Это шестерка, девятка у меня червовая.
- Слушай, если ты кому-то хочешь что-то продемонстрировать, то мы на раздевание уже не играем, - предупредил Закуро. Последний из поддержавших идею играть, а именно Бьякуран, с некоторым удивлением и непониманием смотрел на боксера, пытаясь решить, что тот делает: нагло издевается над присутствующими, или же у него профессиональная травма.
На первых парах Савада был уверен, что остаться «в дураках» он не может, потому что есть Рёхей. Однако Рёхею фантастически везло, либо (во что слабо верилось) он поначалу действительно нагло издевался. Цуна хаотично бегал взглядом по своему вееру, пытаясь выстроить хоть какую-нибудь комбинацию, и, вроде что-то придумав, потянул руку к одной из карт.
- На твоем месте я бы так не делал.
- А этой?
- Этой тоже не вариант.
- А так?
- Так – вполне.
- Ой, спасибо большое… Бьякуран-сан, Вы что, в мои карты смотрите?! Это же не…
- Ну хочешь, в мои посмотри, чтобы было честно, - улыбнулся Джессо, демонстрируя флеш-рояль из крестей.
«Ну вот, теперь я точно проиграл», - с грустью подумал Савада, выкладывая перед Гокудерой несколько карт. К великому Цуниному удивлению, Хаято карты принял.
- А можно поинтересоваться, что ты делаешь? – Бьякуран с таким же удивлением смотрел на Хранителя Урагана. – У тебя же два туза и два короля разномастных, ты не можешь не отбиться.
- Могу! Я спасаю Джудайме, - гордо заявил Правая Рука.
- Бьякуран-сан! Вообще, это не честно, пользоваться своей силой, чтобы мухлевать и смотреть в чужие карты, - попытался возмутиться Цуна.
- Вот еще. Я сейчас пользуюсь только мозгами, - отмахнулся Джессо. – Ну и совсем чуть-чуть вооон тем зеркалом.
Гокудера, как в замедленной съемке, повернул голову. Если бы отражение могло испугаться страшного выражения лица и убежать, оно немедленно бы это сделало. Но оно не могло, поэтому ему оставалось делать такое же страшное ответное лицо.
Короли и тузы ничего не делали – просто отражались.
Пока происходила сия немая сцена, с верхнего этажа прилетела Блюбелл. Наверху девочки стелили постели, так что Хранительнице Дождя там было абсолютно скучно.
- Бьякуран, ну и кто дурак? – поинтересовалась она, повиснув на боссе Миллефиоре.
- Знаешь, Блю-тян, я тебе быстрее скажу, кто не дурак.
Создалось впечатление, что Хаято решил деликатно промолчать, но на деле он просто был поглощен испепелением себя в зеркале. Цуна пытался сказать что-то приободряющее товарищу, Рёхей тоже пытался. Понять что такого в несчастном зеркале.
Понял ли боксер вину зеркала, история умалчивает. Зато история говорит, что Сасагава-старший взглянул на часы и экстремально проорал, что-то вроде «давно пора по койкам». Точно опять же никто сказать не мог, ибо «по койкам» все к тому моменту уже пошли.
…
Казалось бы, в доме наступила тишина. По крайней мере, только Цунаеши начал лелеять эту теплую мысль и засыпать, как чья-то рука потянула за ухо. Савада непременно бы издал какой-то выражающий боль звук, даже уже рот открыл, но перед глазами внезапно возник Хибари-сан, который по непроверенной информации спал прямо за тонкой стенкой. Проще выражаясь: звука не последовало. Цуна начал всматриваться в темноту и вскоре разглядел Хранительницу Дождя Маре. Очень недовольную Хранительницу Дождя Маре.
- Эй, Вонголеныш, я хочу есть!
- Но мы же ели, - растеряно пробормотал Савада.
- Кого это волнует. Я сейчас хочу есть, - чуть громче повторила девочка.
- Почему я? – принял было попытку возразить Цунаеши.
- По-то-му чтоо, - протянула Блюбелл. – Если не сделаешь мне еды я заору, проснется ваш Облачный Хмырь, я скажу, что это все ты и…
- Ладно, ладно, я понял, - запаниковал мальчик. – Пойдем.
Десятый босс Вонголы на цыпочках, пригнувшись, направился к лестнице. Блюбелл совершенно спокойно шла следом, причем несмотря на количество усилий, приложенных Цуной, уровень шума ни капли не разнился.
Через десять минут (а именно столько потребовалось для перемещения на кухню «шпионским тихим шагом»), Вонгола уже вовсю орудовал на кухне. Благо его кулинарные таланты сводились к доставанию из холодильника продуктов и раскладыванию их на столе. Все бы закончилось тихо и спокойно, если бы не появился он.
…
Изучение содержимого тарелки и изучение субъектов за столом – штука, конечно, занимательная, но абсолютно бесполезная. Именно поэтому полу спящий и голодный Джессо сейчас двигался по направлению к кухне.
Сонливо покачиваясь, вышеупомянутый уже практически достиг заданной точки, но внезапно возникший громкий (очень громкий, особенно для засыпающего на ходу человека) звук заставил босса Миллефиоре проснуться и неожиданно для себя отпрыгнуть в сторону, подальше от предполагаемо опасного места.
Савада отчаянно молотил коробкой с хлопьями по ни в чем не повинной столешнице, вопя при этом что-то похожее на «мы все умрем». По столешнице еще отчаяннее и видимо с теми же мыслями нарезал круги таракан, которому посчастливилось пока не быть погребенным под коробкой и ее содержимым. На секунду Цуна отвлекся на дверной проем, в котором, по его мнению, только что что-то пролетело.
- Блюбелл, там это… привидение!
- Какое еще привидение?
- Б-белое. Б-большое. П-привидение. Это ППЦ!
- Вонголеныш, ты совсем больной? Тоже мне. Вот я тебе сейчас расскажу, что такое «ппц».
- ППЦ – это Привидение Преследующее Цуну! – не унимался Савада. Из темноты дверного проема начало доноситься характерное хихиканье. - Здесь наверняка поколение за поколением живут тараканы, которым приезжающие приносят в жертву еду, а я замахнулся едой на таракана и теперь Привидение хочет мне отомсти-и-и-ить!
- Ага, а когда сюда приезжали боссы в десятом поколении, их приносили в жертву тараканам вместо еды. Эй, Вонголеныш, поставь кружку на место! Ты в курсе, у привидений тела нет, в него кружка не…
Но кружка уже исчезла в дверном проеме, издав характерный «звяк». Доносящееся хихиканье резко прервалось, но вместо него почему-то появился странно-истеричный смех. Вслед за смехом из все того же дверного проема появился какой-то непонятный предмет, видимо найденный «привидением» в темноте на ощупь. Из-за скорости движения неопознанного летающего предмета, Савада даже не успел заметить, что прилетело ему в лоб.
Блюбелл устала выбирать верить ли ей в существование привидений или нет, посему просто схватила скалку, тут же решила, что для профилактики нужно еще чем-нибудь запустить в «привидение». Под руку попалась коробка с хлопьями, куда забрался несчастный таракан, уже наслаждавшийся чудесным спасением. За несколько секунд полета у бедного насекомого уже в десятый раз транслировалось слайд-шоу из всей его тараканьей жизни.
Когда из проема выпрыгнул увернувшийся от коробки Бьякуран, Блюбелл с трудом сдержалась от отправления скалки по тому же маршруту.
Цуна благодарил судьбу за то, что «все обошлось», собирая хлопья и различные предметы\остатки предметов, находившиеся на полу.
…
- Бьякуран-сан, прекратите смеяться, уже не смешно и даже не страшно – выдавил Цуна, когда «компания» по темному коридору отдалялась от кухни.
- Цунаеши-кун, вообще-то я молчу.
- Нет, не молчите!
- Тебе мерещится, это нервное. Быва~ает.
- Нет, Вы куфуфукаете!
- Да, очень смешно. Завязывай со своим «куфуфуканьем» и иди молча.
- Да это же Вы!
- Подожди. Если я не куфуфукаю… И ты не куфуфукаешь… Блюбелл, дай-ка сюда скалку.
- И мне тоже, если можно, - попросил Цуна и осторожно добавил. – Ну, вдруг у тебя их две.
- Ага, у меня полный карман, выбирай любую, - надулась хранительница дождя.
- Ладно, нам хватит и одной, - подвел итог Джессо. – Сейчас посмотрим, кто там куфуфукает.
- Да никто там уже не куфуфукает, - раздался из внезапно возникшего и быстро размножающегося тумана забеспокоившийся голос «куфуфукателя».
- Никто не куфуфукает, зато какая-то сволочь курит! Бьякуран, бей!
- Куфуфушка-куфуфушка, сколько мне жить осталось? – приговаривал Савада, разводя руками туман.
-Ку-фу-ф… Ф-У-У-У! – ответила Куфуфушка, которая видимо сама в тумане перестала что-либо видеть.
- Всего три года? Три года? Я умру! Меня убьют через три года, - впал в панику десятый босс Вонголы.
- Да это не ты умрешь, это Куфуфушка сдохла, - приободрила его Блюбелл.
Куфуфушка же решила, что лучше подождет до утра, и уж тогда вовсю обрадует присутствующих своим появлением. И предварительно спрячет все скалки.
…
- Экстремального доброго утра!! – приговаривал Рёхей, совершая пробежку по дому.
- Насчет доброго, не знаю, а вот экстремальное – это точно, - отметил Гокудера, наблюдающий за падающими вилками и ножами.
- Я слышала, что есть такая примета: если падают столовые приборы, то это к гостям, - сказала Хару.
- О, да тогда к нам целая толпа собирается, - оценила обстановку Лал.
- Да нет, я знаю другую примету: если ни с того ни с сего что-то падает, то рядом есть идиот, бегающий по дому, - опровергнул примету Хаято.
- Получается, раз упал нож, то придет мужчина, если я правильно помню? – предположил Ямамото.
- Давайте тогда ложек* на пол покидаем, что ли, - предложил спустившийся на кухню Закуро.
- Мукуро-сама! – подала голос Хром.
После подобного заявления, Хаято-таки осведомился насчет того, как можно бороться с непрошеными гостями «по примете».
- Нафиг-нам-такие-гости! Так? – сказал вышеупомянутый, постукивая в такт ножом по столу.
- Ку-фу-фу, лучше стучать по голове, - посоветовал уже давно наблюдающий за картиной Мукуро. – Результат одинаковый.
- Да уж, действительно экстремально «доброе» утро, - меланхолично отметила Мирч.
…
- Мне уже надоело ваше нытье. Сколько можно развозить сопли из-за всякой ерунды? – строила Лал Мирч надоевших своими жалобами на обстановку.
- Вот именно! Я вот вообще с Бьякураном сплю и не жалуюсь, - поддержала ее Блюбелл. Поймав на себе массу удивленно-попутавших взглядов, Хранительница Дождя, надувшись, добавила: - На одной кровати, идиоты! Тесно, между прочим, очень.
- «В тесноте, да не в обиде!» - процитировал Ямамото.
- Ты откуда такой мудрости пона… - попыталась было вступить в полемику Блюбелл.
- А ты с кем спишь? – прервал бессмысленное и неинтересное выяснение отношений Закуро. Вопрос был адресован Лал Мирч, что, по мнению Хранителя Урагана, должно было породить более интересную ругань.
- С бейсбольной битой. От всяких там «ложкокидателей», - резко ответила та.
- О, круто, и я тоже! – с неподдельной радостью в глазах заявил Ямамото.
- А тебе что, - прищурился Закуро и вкрадчиво добавил, - Тоже требуется?
- Более интересен вопрос, с одной и той же битой ли они спят, - улыбнулся Бьякуран.
- Походу я пошла за битой…
- Просто ответь на вопрос: если с одной и той же, то, вероятно, вы и есть буржуи, спящие на двуспальной кровати. А нам очень-очень нужна двуспальная кровать, потому что с односпальной Блюбелл ночью падает, грохот, и я просыпаюсь, - пожаловался Джессо.
- Мда, вроде взрослая девочка, а с кровати ночью падает, - ехидно хихикнул Закуро.
- Ага, ну раз ты не падаешь, то сегодня с Бьякураном спишь ты. На одной кровати, - ощетинилась Блюбелл.
- Да нет, к чему такие жертвы? – запротестовал Бьякуран, подозревавший, что скинуть с кровати Закуро будет весьма проблематично.
- А вот со мной никто не спит! – радостно заявил Рёхей.
- Ну, вообще это не такой факт, которым можно гордиться... – отметил Мукуро.
- Да что вы все переводите в пошлость! – возмутилась Хранительница Дождя. - А, вы об этом даже не подумали? Стоп, это получается, я перевожу все в пошлость?!
- Дошло, бестолочь? – гадко улыбнулся Закуро.
- Я тебе сейчас покажу, кто здесь бестолочь, кретин! – заорала Блюбелл, отчаянно пытающаяся отобрать у Мукуро трезубец. Хранитель Тумана в этот момент жалел, что не спрятал трезубец вместе со скалками.
В это время в окно аккуратно заглядывал зеленоволосый мальчик в форме.
- А нам точно нужно туда идти?
- Враааай, мы же сюда уже приехали! Значит, собрались все и заходим.
Такой подставы от вилок и ножей ни Вонгола, ни Миллефиоре еще не видели.
ЧАСТЬ 2
«Ооо, я ведь говорил, что надо было по голове стучать, это хотя бы забавно выглядит», - сказал Мукуро, наблюдая за выражениями лиц «старожилов», когда Вария полным составом входила\вбегала\влетала\вваливалась в гостиную.
Вернее сказать, «влетали» ножи Варии.
- Эй-эй-эй, ты, придурок с ножами, забери-ка отсюда свои ножи, нам еще столько же мужиков в гостях не надо! – начал пресекать безобразие Гокудера, уже полностью поверивший в злосчастную примету.
- Ши-ши-ши, поздно, - ответил Принц, указывая на оккупировавших бар экс-солдат Блэк Спелла.
- А эти здесь каким боком, - задала кружке с чаем вопрос Лал. Кружка чая же была уже наготове полететь в кого-нибудь – жаль, что она была всего одна. А может и не жаль, ибо только это ее и спасало от несанкционированного перемещения.
- А это кто? – отвлеклась от выкручивания рог Ламбо Блюбелл.
- А это кретины! – буркнул Закуро девочке на ухо.
- Ага, спасибо за лаконичный всеобъясняющий ответ, - пропела Хранительница Дождя, целясь в удаляющегося мужчину одним из рогов.
- Ну, это элитный отряд убийц, независимое подразделение Вонголы, которое как бы не Вонгола, но вообще-то Вонгола, хотя и не совсем, но все-таки… - начал объяснять Цуна.
- Ладно, я поняла – кретины, - заключила Блюбелл.
- Может быть, мы попьем чаю…? – попыталась предложить ошарашенная Хару, возле которой уже несколько раз за последние пару минут пролетела Блюбелл пищащая «Кретины-кретины», и сшибающий все на своем пути Скуало.
- Нахрен нам твой чай сдался, мусор? – сверкнул глазами Занзас.
- Кретины-кретины, Вария – кретины…
- ВРААЙ! За кретинов ответишь!
- Ну, тогда мы можем попить не чаю, а чего-нибудь еще, пообедать, - попытался сгладить обстановку Цуна.
- Вария-кретины, ля-ля-ля, ля-ля-ля!
- ВРААААЙ! А ну стоять!
- А ты вообще молчи, мелкий мусор!
- Ну почему все нормальный мусор, а я «мелкий», - еще больше скис Цуна.
- Кретины! Ля-ля-ля. Отстаешь!
- КРЕТИИНЫЫ! ВрААА, твою мать – ВРАААЙ!
- Да сколько можно мельтешить перед моими глазами, мусор? – разозлился Занзас, паля из пистолета то по Блюбелл, то по Скуало.
Оба Хранителя Дождя, к счастью, успели нырнуть за диван и за кресло.
- Не стрелять по моему ребенку! – влетел в гостиную Бьякуран. – Он мне еще нужен! Давайте лучше чего-нибудь из бара глотнем.
- … если там еще что-то осталось, - хихикнул Мукуро, указывая на Блэк Спелловцев и присоединившегося к ним Закуро.
- О, так, стало быть, я спать тебе уже не мешаю? – высунулась из-за кресла Блюбелл.
- Нет конечно, - отмахнулся босс Миллефиоре. – Ты же с Закуро спишь.
- А давно это мы так решили? – изогнула бровь девочка.
- А давно это, - посмотрел на Хранительницу Дождя Джессо, что та предпочла «засунуться» обратно за кресло.
…
«Выпьем же за Мир во всем Мире!»,
«Выпьем же за тотальный геноцид и перерождение через Колесо Сансары!», - стараясь переорать друг-друга поднимали тост Бьякуран и Мукуро.
- Давайте лучше за первое, - предложил Ямамото, поднимая бокал с соком.
- Без разницы, если адекватно сформулировать, то тост один и тот же, - вставил замечание еще более чем обычно скучающий Фран.
«Мусор, мусор, кругом один орущий мусор», - думал сидящий в отдалении Занзас, опустошая очередной бокал.
- Я сейчас… ик… спою! – поднялся из-за стола босс Каваллоне. – Сейчас караоке включу и точно спою.
- Дино-сан, может не надо? – попытался остановить вышеупомянутого Цунаеши.
Но поздно, ибо Каваллоне уже протянул свои руки к аппаратуре. А затем и ноги, запутавшись в проводе и спикировав на пол. Сабвуфер с колонками проделали то же самое, удобно устроившись на спине несчастного босса.
- Мы сейчас тебя спасем! – подорвались Ямамото и Рёхей.
- Врааай, да не надо! Прикольный разговаривающий столик для техники.
- Кра~асявый разговаривающий столик для техники! – подметил Луссурия.
- Дино-сан, вы как? – беспокоился Савада.
- Я-то хорошо, а вот центр…
- Экстремально, но он тоже хорошо! – проорал Сасагава-старший. – Будем петь во имя экстрима!
- А может все-таки не надо…? – попросил Фран, но его «мольба» осталась незамеченной, потому что внезапно «это дурацкая идея для мусора» превратилась в «да включите вы уже эту чертову железку, мусор!».
…
- Ну, кто начинать-то будет? – скептически глянул на усевшихся полукругом Гокудера.
- А давайте я! – подлетела Хару, которая только этого вопроса и ждала.
«И ее изумрууудные брови колосятся под знаком луууны…»
- О, полет творческой мысли, твою мать, - выругался Гокудера. – Это ж какого размера должны быть брови, чтобы колоситься, да еще и изумрудные.
- Может это брови Кикё-сана? – предположил Фран.
- Может и мои, - вежливо отрезал лидер Погребальных Цветов, представляя, что когда он запоет, все замолчат. И забудут про брови, это уж точно.
Когда микрофон дошел до Кикё, все действительно замолчали, забыли, и не только про брови.
«Ночной певец, я твой наследник. Лети, я песню допою»
- Слушай, и почему ты в певцы не пошел, жил бы себе счастливо, и нам бы хлопот было меньше, - пробурчал Гокудера, который уже передумал демонстрировать свой вокал. Да и было бы кому...
Уже плохо что-то видящий Занзас душевно голосил «Я убью тебя лодочник». На сей ноте, большинство собиралось ретироваться в спальни, но последняя бутылка была явно лишней, поэтому все оставались на своих местах, наблюдая за дуэтом Занзаса и Скуало, поющих «Я танцую пьяный на столе, ну-ма-ну-ма-е, ну-ма-ну-ма-ну-ма-е», с Луссурией на подтанцовке и спецэффектами от Леви и Бельфегора. Еще был бек-вокал, когда спецэффект Беля случайно (а случайно ли?) в кого-нибудь попадал.
Постепенно босс Варии вошел во вкус и микрофон из рук уже не выпускал. Мукуро после очередной стопки подхватил инициативу Занзаса в пении "Арии". Получалось не особо хорошо, но Хранителя Тумана это мало волновало.
- "Придет Мессия, всех поставит на колени..." - тянул Рокудо, пафосно размахивая руками и указывая на себя.
- Вот же гад, про меня поет, а на себя тыкает, плагиатор - надулся Бьякуран, которому после жесткой критики (как ему казалось, на деле – еле связный, но весьма действенный бред Гаммы) оставалось делать вид, что ему абсолютно не интересно все происходящее.
Однако Гамме производимый эффект более чем нравился, поэтому успокоиться ему никак не представлялось возможным.
- Джессо, тебе что, медведь на ухо наступил, - скривив губы в ухмылке поинтересовался блекспелловец.
- Да ладно, мне хотя бы на одно. А вот некоторым совсем не свезло, - сделал попытку оправдаться блондин, переводя стрелки на Занзаса, разговаривающего на данный момент в углу с бутылками.
- А что это делает Занзас-сан? - удивленно спросила Хару.
- Врааай, у него важные, ик, переговоры с боссами предыдущих поколений! - пояснил Скуало.
Атмосфера в углу была чернее тучи. Бутылки предпринимали попытки укатиться, но босс Варии мужественно возвращал их на место.
- Значит так, мусор, слушать сюда! Падение в обморок, когда Великий Я говорю, расценивается как попытка укатиться и карается разбиванием об пол, уяснили?
Бутылки закивали. Ну, не то, чтобы закивали, но Занзас был уверен, что да.
- Итак, мусор, сегодня мы ищем ответ на один важный вопрос.
- ... где живет один матрос, - срифмовал проходящий мимо Мукуро, за что в него полетела одна из бутылок.
- Теперь вас осталось восемь, мусор, - подытожил Занзас. - Кого же не хватает? А, какая разница, все равно вы мусор.
- Зансас-сан, - осторожно обратилась Хару и добавила, указывая на бутылки. - Можно я выкину этот мусор?
- Воооот, видите, даже она считает, что вы - мусор! - торжествующе отметил босс Варии и рассмеялся, тыкая в бутылки.
…
В другом углу комнаты Носару, Фран, Цуна, Бьякуран и Закуро уже на протяжении десяти минут доигрывали партию в «дурака».
- Ну ка-ко-го ты ко мне пришла в этом круге, а? Ну ты же была козырь в прошлый раз. Ты была мне так нужна! Ты знаешь кто? Ты д~ууура~а. На тебе даже написано «Д»! – доказывал несчастной даме треф ее никчемность Бьякуран.
- Бьякуран-сан, Вы ходить будете или все-таки спать пойдете? – поинтересовался Фран.
- Я сейчас похожу-у. Я сейчас так покажу… положу. Похожу!
- А… я же хожу, - робко заметил Цуна. – Вернее, я уже походил минут пять назад.
- Ну, хорошо, - мобилизовался Джессо. – Король!
- А это не мой король? – с подозрением посмотрел на козырную карту Носару.
- Судя по тому, что он ни~чего сегодня не говорил, он немой, но может просто стесняется, - попытался отвести тему босс Миллефиоре.
- Бьякуран-сама, я т-тебя уважаю! – серьезно начал Закуро. – Но пацан прав, харе тырить карты из биты, ага-а?
- Закуро-тян, ты нехороший вредный человек! Я же не говорю, что ты Носару подкидываешь девятки к шестеркам, и он не видит, а ты~ы…
- Как жаль, что нет камеры, - загрустил Фран. – Столько компромата завтра бы было.
- Ну ладно, - продолжил Джессо. - Во-о-осесмь, восемь, ну давай у Франа спроси-им…
- Да, только с картами я еще не разговаривал, - еще больше загрустил тот.
- Не хочешь – не разговаривай. А я вышел, - пафосно откинулся на кресло Бьякуран.
- Какой неожиданный поворот событий, - удивился вариец, беспощадно грузя незагружаемого Закуро, который в свою очередь начал грузить вполне загружаемого Саваду.
- Цунаеши-кун, а давай я тебе помогу, - придумал Джессо, уже успевший заскучать.
- А может не надо? – десятый уже сбился со счету, сколько раз за сегодняшний вечер он произнес эту фразу.
- Так, смотри. Вот эта шестерка…
- Бьякуран-сама, Вы простите, пожалуйста, но это восьмерка, - отметил проходящий мимо Кикё. – Ваше самочувствие…
- Уйди, глюк! – отмахнулся Джессо. – О, черт, у меня перед глазами зеленые человечки!
- Да это Кикё и Фран, - гордо заметил Закуро.
- Нет, Кикё и Фран – это зеленые пятна, а тут…
- Я тоже их вижу! – запаниковал Цуна.
- Смотрите, смотрите, ку-фу-фу, - прокуфуфукал в шкафу Мукуро. – Они сейчас переливаться начнут, а потом рассказывать о влиянии алкоголя на здоровье человека.
- Ну, еще бы, конечно видишь, ты же не пил.
- Да не их, а танцующих фиолетовых человечков!
- Цунаеши-кун, ты дальтоник, они не фиолетовые, они… фиолетовые!
- Учитель, прекратите прикалываться, мы так не доиграем никогда, - попросил Фран. Не успел вариец договорить, как вся компания пронаблюдала Бельфегоровский нож, влетевший в лягушачью шапку.
- Вы это видели? - подлетел уже почти уснувший Джессо. - Это было оконченное покушение на убийство! Субъективная сторона в виде прямого умысла!
- Вы же вроде технарь? – удивился Носару.
- Я - технарь? Я - всё. Я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец, Первый и Последний...
- Интересно, он любит Новый Завет, или "Хроно" насмотрелся... - прокомментировал Фран.
- ... и держал в деснице своей семь звезд...
- Ой, нет, здесь все серьезно.
- Буддизм - единственная верная религия, - втиснулся Мукуро. - Что такое христианский Рай? Ничто! Что есть перерождение? Все! Цикл...
- Опустите кто-нибудь этих религиозных фанатиков на грешную землю, иначе я их сейчас с нее уберу, - проорал Скуало, которому сии громкие пафосные разглагольствования мешали уснуть.
…
- Доброе утро! – лучезарно поприветствовал потихоньку стягивающихся в зал отдыхающих Ямамото.
- Для кого доброе, а для кого не очень, - отрезал Бьякуран, отчаянно пытавшийся натянуть улыбку или хотя бы ее подобие. Все утро это получалось не особо хорошо, посему единственным близко сидевшим человеком была Блюбелл. А метр - это правда, ну очень близко.
- А Кёко-тян, Хару и Хром после вчерашних беспорядков устроили забастовку, и теперь у нас нет еды, - пожаловался Цуна.
- Ну, есть еще Бьянки? – предложил Гамма, прикладывающий бутылку к голове.
- Нет! – выкрикнул Дино и сам, испугавшись своего выкрика, мягко добавил. - Не надо Бьянки.
- Ну~у я еще могу, - вызвался внезапно заинтересовавшийся Бьякуран
- А хотя Бьянки хорошо же готовит, - пресек инициативу Каваллоне.
- Так, ну, в общем, сегодня будут убираться я и Цуна, а готовить... – начал подводить итог Ямамото.
- Врааай, че у вас тут за "Дом-2"? – оскалился Скуало.
- О попалился, попалился, - захихикал Бельфегор.
- Эй, мусор, ты что, это смотришь? – пренебрежительно спросил Занзас.
- Враааай, босс, не отмазывайтесь! Когда антенна неделю только тнт ловила, с Вами же смотрели: и «Дом-2», и «Счастливы вместе», и «Любовь на районе»...
- Заткнись мусор, я не смотрю такой мусор!
- Шишиши, тавтология, - потихонечку поиздевался Бельфегор.
- У нас на повестке дня еще один вопрос, - начал Дино. - Кто украл и спрятал ковер, который лежал в этой комнате?
- Давайте пойдем по очереди, - предложил Гамма, окинув взглядом присутствующих. – Дети не могли. Бельфегор – мог, Леви – мог, Занзас не мог - он весь вечер разговаривал с бутылками, Бьянки не могла - ковер слишком тяжелый, Кикё не мог – он адекватный, Тозару не мог - он уснул, Мукуро не мог – его дети в шкафу закрыли, а потом шкаф упал дверцами вниз, Каваллоне не мог – во-первых, нашли бы утром его прижатым ковром к полу, во-вторых, нафиг ему ковер? Джессо теоретически очень даже мог, но вчера явно не мог.
- Почему это я мог? Зачем мне этот ковер сдался?
- Потому что у тебя вообще шутки "прикольные": семью разбить, сервер взломать, Нью-Йоркскую Статую Свободы разломать...
- ... новое измерение создать! Гамма, ты такой противный пессимист, все б тебе ломать!
- Статую Свободы? Национальный памятник... того? За что? – то ли с ужасом, то ли с возмущением спросил Хаято.
- Да сдалась вам эта статуя. И вообще, это была маленькая, французская.
- Ребята, ближе к ковру, - попросил Дино.
- Вообще-то я думаю, что это был Скуало, - подвел итог своей речи Гамма.
- Неа, это не я был.
- А мы видели, как ты его теребил, - заметил Каваллоне.
- Да не трогал я вашего коВРААААЙ, так вы о той тряпке-половике что ли?!
- Кажется, мы его потеряли, - пожалел ковер Гамма.
- Да этот мусор потеряли еще давно, а я с какого-то нашел, все никак не избавлюсь – дал характеристику Скуало Занзас.
- Ну почему у нас вечно какие-то разборки, - появился не понять откуда Луссурия. – Давайте делать что-то приятное и веселое, может в «бутылочку» поиграем, мм?
- Ага, кое-кто вчера так наигрался, что нас до сих пор прет, - вставил комментарий Тозару. – Мукуро вон уже в одиночку «играет», и, кажется, счет уже 3:0 в его пользу.
- Ну вот, и кому хватило глупости его из шкафа выпустить? – поинтересовался Бьякуран.
- Кому-то знающему, кто этот шкаф пнул, - улыбнулся Гамма.
- Ой, а кто его все-таки пнул? – воодушевленно спросил Луссурия.
- Никто его не пинал, Рёхей вчера пробежку по залу устраивал, вот шкаф и упал, - попытался свернуть тему Джессо, представляя, что было бы здорово, повтори дело шкафа полка, висящая над Гаммой.
- Ох, ну если Сасагава будет продолжать в том же духе, то рано или поздно кто-нибудь не посмотрит на то, что он спортсмен и… - забеспокоился Луссурия.
- И не говори. По мне, так давно пора, - поддержал мысль Гамма.
- Чего вы к ребенку пристали, ну бегает, а вам-то что? – вступился «за Рёхея» Бьякуран.
- Да нам-то ничего. Но добегается ведь…
…
- Какого у всего "Птичьего молока" боковинки отломаны? – возмущенно спросил Хаято, смотря на содержимое открытой пачки.
- А это Джессо белые искал, - пояснил Носару.
- Нет, ну вообще экстремальная наглость. Я сейчас тоже буду коричневые искать, во имя экстрима! – подбежал к столу Рёхей.
- Да чего их искать: Блюбелл желтые искала, так что бери любую - не ошибешься, - посоветовал экс-блекспелловец.
- Ну вот, за весь день так и не поел, еще и все нормальные конфеты нагло выкрали, - вздохнул Гокудера. – Пойду тогда спать.
- Ну да, надо идти, пока варийцы не проснулись, - поддержал Носару. – А то они утром встали и тут же легли, скоро выползут и по инерции к бару.
- Только там их никто не ждет, - кинула проходящая мимо Лал. – Я все бутылки спрятала.
- О, это Вы молодец, - улыбнулся Носару.
…
Ветер чуть слышно колыхал листву деревьев, луна висела огромным холодным диском.
Изредка с близлежащей поляны раздавались крики: «Копай, Тазару! Питье уже близко».
И оно, действительно, было совсем близко – на расстоянии десятка метров, в надежных руках Варии.
…
- Блюбелл-тян, а что это за ковер валяется у меня под кроватью?
- Да я у тебя все хотела спросить, зачем ты его вчера туда запихнул…
Четвертый день совместного «отдыха» плавно перетекал в ночь.